V. Овинник
(Гуменник)
На деревенских задворках торчат безобразные бревенчатые строения – овины. Словно чудовища с разинутой черной пастью, готовой проглотить человека целиком, обступают они со всех сторон ряды приземистых жилых изб. В сумерки, а особенно ночью, при легком просвете на утренних зорях, овины своим неуклюжим видом настраивают воображение простого человека на фантастический лад и будят в душе его суеверный страх. Задымленные и почернелые как уголь, овины являют из себя (как подсказывает загадка) «лютого волчищу, у него выхвачен бочище, не дышет, а пышет».
Так как без огня овин не высушишь, а сухие снопы – что порох, то и суждено овинам гореть. И горят овины сплошь и рядом везде и каждую осень. Кому же приписать эти несчастья, сопровождающиеся зачастую тем, что огонь испепелит все гумно со всем хлебным старым запасом и новым сбором? Кого же завинить в трудно поправимом горе, как не злого духа, и притом совершенно особенного?
Вот он и сидит в нижней части строений, где разводят теплины и днем пекут деревенские ребята картошку, – сидит в самом углу подлаза, днем и ночью. Увидеть его можно лишь во время светлой заутрени Христова дня: глаза у него горят калеными угольями, как у кошки, а сам он похож на огромного кота, величиной с дворовую собаку, – весь черный и лохматый. Овинник умеет лаять по-собачьи и, когда удается ему напакостить мужикам, хлопает в ладоши и хохочет не хуже лешего. Сидеть под садилом в ямине (отчего чаще зовут его «половинником») указано ему для того, чтобы смотреть за порядками кладки снопов, наблюдать за временем и сроками, когда и как затоплять овин, не позволять делать это под большие праздники, особенно на Воздвиженьев день и Покров, когда, как известно, все овины бывают «именинниками» и, по старинным деревенским законам, должны отдыхать (с первого Спаса их готовят). Топить овины в заветные дни гуменник не позволяет: и на добрый случай – пихнет у костра в бок так, что едва соберешь дыхание; на худой же конец – разгневается так, что закинет уголь между колосниками и даст всему овину заняться и сгореть. Не позволяет также сушить хлеба во время сильных ветров и безжалостно больно за это наказывает.
Гуменник хотя и считается домовым духом, но самым злым из всех: его трудно ублажить-смирить, если он рассердится и в сердцах залютует. Тогда на овин рукой махни: ни кресты по всем углам, ни молитвы, ни икона Богоматери Неопалимой Купины не помогут, и хоть шубу выворачивай мехом наружу и стереги гумна с кочергой в руках на Агафона-огуменника (22 августа). Ходят слухи, что в иных местах (например, в Костромской губернии) овинника удается задабривать в его именинные дни. С этой целью приносят пироги и петуха: петуху на пороге отрубают голову и кровью кропят по всем углам, а пирог оставляют в подлазе. Однако сведущие люди этим приемам не доверяют и рассказы принимают за сказки.
В Брянских лесных местах (в Орловской губернии) рассказывают такой случай, который произошел с бабой, захотевшей в Чистый понедельник в риге лен трепать для пряжи. Только что успела она войти, как кто-то затопал, что лошадь, и захохотал так, что волосы на голове встали дыбом. Товарка этой бабы со страху кинулась бежать, а смелая баба продолжала трепать лен столь долго, что домашние начали беспокоиться. Пошли искать и не нашли: как в воду канула. Настала пора мять пеньку, пришла вся семья и видят на гребне какую-то висячую кожу. Начали вглядываться и перепугались: вся кожа цела, и можно было различить на ней и лицо, и волосы, и следы пальцев на руках и ногах. В Смоленщине (около Юхнова) вздумал мужик сушить овин на Михайлов день. Гуменник за такое кощунство вынес его из подлаза, на его глазах подложил под каждый угол овина головешки с огнем и столь застращал виновного, что он за один год поседел как лунь. В Вологодских краях гуменника настолько боятся, что не осмеливаются топить и чистить овин в одиночку: всегда ходят вдвоем или втроем.
Из Калужской губернии (Мещовский уезд) получились такие вести. Лет сорок-пятьдесят тому назад одного силача, по имени Валуя, овинник согнул в дугу на всю жизнь за то, что он топил овин не в указанный день и сам сидел около ямы[17]. Пришел этот невидимка-сторож в виде человека и начал совать Валуя в овинную печку, да не мог изжарить силача, а только помял его и согнул. Самого овинника схватил мужик в охапку и закинул в огонь. Однако это не прошло ему даром: выместила злобная нечисть на сыне Валуя – тоже ражем детине и силаче и тоже затопившем овин под великий праздник: гуменник поджег овин и спалил малого. Нашли его забитым под стену и все руки в ссадинах – знать, отбивался кулаками.
17
На Феклу-заревницу (зарево от овинных огней) происходят обыкновенно «замолотки» (начинают молотить по утрам с огнем): это первый именинный овин; на Покров – вторые именины.