Одни говорят (в Новгородской губернии), что кикиморы шалят во все Святки; другие дают им для проказ одну только ночь под Рождество Христово. Тогда они треплют и сжигают куделю, оставленную у прялок без крестного благословления. Бывает также, что они хищнически стригут овец. Во всех других великорусских губерниях проказам шишиморы-кикиморы отводится безразлично все годичное время. Везде и все уверены также, что кикимора старается скрываться от людей, потому что если человеку удастся накинуть на нее крест, то она так и останется на месте.
Твердо убежденные в существовании злых сил, обитательницы северных лесов (вроде вологжанок) уверяют, что видели кикимору живою, и даже рассказывают на этот счет подробности:
– Оделась она по-бабьему в сарафан, только на голове кики не было, а волосы были распущены. Вышла она из голбца, села на пороге подле двери и начала оглядываться. Как завидела, что все в избе полегли спать и храпят, она подошла к любимому месту – к воронцу (широкой и толстой доске в виде полки, на которой лежат полати), сняла с него прялку и села на лавку прясть. И слышно, как свистит у нее в руках веретено на всю избу, и как крутятся нитки, и свертывается с прялки куделя. Сидит ли, прядет ли, она беспрестанно подпрыгивает на одном месте (такая уж у нее особая привычка). Когда привидится она с прялкой на передней лавке, быть в той избе покойнику. Перед бедой же у девиц-кружевниц (вологодских) она начинает перебирать и стучать коклюшками, подвешенными на кутузе-подушке. Кого невзлюбит – из той избы всех выгонит.
В тех же вологодских лесах (в Никольском уезде) в одной избе ходила кикимора по полу целые ночи и сильно стучала ногами. Но и того ей мало: стала греметь посудой, звонить чашками, бить горшки и плошки. Избу из-за нее бросили, и стояло то жилье впусте, пока не пришли сергачи с плясуном-медведем. Они поселились в этой пустой избе, и кикимора сдуру, не зная, с кем связывается, набросилась на медведя. Медведь помял ее так, что она заревела и покинула избу. Тогда перебрались в нее и хозяева, потому что там совсем перестало «манить» (пугать). Через месяц подошла к дому какая-то женщина и спрашивает у ребят:
– Ушла ли от вас кошка?
– Кошка жива да и котят принесла, – отвечали ребята.
Кикимора повернулась, пошла обратно и сказала на ходу:
– Теперь совсем беда: зла была кошка, когда она одна жила, а с котятами до нее и не доступишься.
В тех же местах повадилась кикимора у мужика ездить по ночам на кобыле и, бывало, загоняет ее до того, что оставит в яслях всю в мыле. Изловчился хозяин устеречь ее рано утром на лошади:
– Сидит небольшая бабенка, в шамшуре (головном уборе – волоснике), и ездит вокруг яслей. Я ее по голове-то плетью – соскочила и кричит во все горло: «Не ушиб, не ушиб, только шамшурку сшиб».
Изо всех этих рассказов видно лишь одно: что образ кикиморы как жильца в избах начал обезличиваться. Народ считает кикимору то за самого домового, то за его жену (за каковую, между прочим, признают ее в ярославском Пошехонье и в Вятской стороне), а в Сибири водится еще и лесная кикимора – лешачиха[21]. Мало того, до сих пор не установилось понятия, к какому полу принадлежит этот дух.
Определеннее думают там, где этого проказника поселяют в курятниках, в тех углах хлевов, где садятся на насест куры. Здесь занятие кикимор прямое и сама работа виднее. Если куры от худого корма сами у себя выщипывают все перья, то обвиняют кикимору. Чтобы не вредила она, вешают под куриной нашестью лоскутья кумача или горлышко от разбитого глиняного умывальника или отыскивают самого «куричьего бога». Это камень, нередко попадающийся в полях, с природной сквозной дырой. Его и прикрепляют на лыке к жерди, на которой садятся куры. Только при таких условиях не нападает на кур «вертун» (когда они кружатся как угорелые и падают околевшими).
21
Вятские обруселые пермяки так называемого Зюдлинского края, проходя мимо нечистого места, где живет их «кусьдядя» с женой – «кикиморой», слыхали в ночную пору детский плач и говор. Значит, живут они семьями.
В хлевах у этих вятчан вместо кикиморы живет «стриж», который, поселившись среди овец, вместо всяких паразитов выстригает у нелюбимых животных почти всю шерсть догола. Представляют себе этого злодея в виде птицы сыча с крыльями из мягкой кожи, не покрытой перьями.