ервую майскую ночь (Walpurgisnacht). В этом поезде принимают участие и оборотни, и давно умершие женщины, подобно тому как в полете неистового воинства участвуют души усопших. Каждая ведьма является на празднество вместе со своим любовником-чертом. Сам владыка демонских сил – сатана, в образе козла с черным человеческим лицом, важно и торжественно восседает на высоком стуле или на большом каменном столе посредине собрания. Все присутствующие на сходке заявляют перед ним свою покорность коленопреклонением и целованием. Сатана с особенной благосклонностью обращается к одной ведьме, которая в кругу чародеек играет первенствующую роль и в которой нетрудно узнать их королеву (hexenkönigin). Слетаясь из разных стран и областей, нечистые духи и ведьмы докладывают, что сделали они злого, и сговариваются на новые козни; когда сатана недоволен чьими проделками, он наказует виновных ударами. Затем, при свете факелов, возжженных от пламени, которое горит между рогами большого козла, приступают к пиршеству: с жадностью пожирают лошадиное мясо и другие яства, без хлеба и соли, а приготовленные напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов. По окончании трапезы начинается бешеная пляска под звуки необыкновенной музыки. Музыкант сидит на дереве; вместо волынки или скрипки он держит лошадиную голову, а дудкою или смычком ему служит то простая палка, то кошачий хвост. Ведьмы, схватываясь с бесами за руки, с диким весельем и бесстыдными жестами прыгают, вертятся и водят хороводы. На следующее утро на местах их плясок бывают видны на траве круги, как бы протоптанные коровьими и козьими ногами. Любопытного, который пришел бы посмотреть на их игрища, ведьмы схватывают и увлекают в вихрь своих плясок; но если он успеет призвать имя божие, то вся сволочь мгновенно исчезает. Потом совершается сожжение большого козла, и пепел его разделяется между всеми собравшимися ведьмами, которые с помощью этого пепла и причиняют людям различные бедствия. Кроме козла в жертву демона приносится еще черный бык или черная корова. Гульбище заканчивается плотским соитием, в которое вступают ведьмы с нечистыми духами, при совершенном погашении огней, и затем каждая из них улетает на своем помеле домой – тою же дорогою, какою явилась на сборище. Вся эта обстановка, все эти подробности суть мифические образы, живописующие весеннюю грозу. Полет ведьм и демонов на Лысую гору – это та же несущаяся по воздуху Дикая Охота или неистовая рать, только представленная в поэтической картине праздничного поезда. В сатане узнаем мы демонический тип бога-громовника, являющегося во мраке черных туч и в шуме опустошительных бурь; по другим сказаниям, присутствуя на празднике ведьм, он не занимает высокого седалища, а лежит под столом, прикованный на цепь, подобно хитрому Локи. Козел – животное, посвященное Тору и Вакху, = зооморфическое представление дождевой тучи; сожжение его указывает на грозовое пламя. Горящие факелы, освещающие ведовское сборище, – также метафора небесных молний. Соответственно уподобление дождя опьяняющим напиткам, а облаков различным животным: лошадям, быкам, коровам, баранам и козлам; в грозе древние племена видели пиршество, в котором стихийные духи и жены варили, жарили и пожирали яства (жрать и гореть – речения тождественные) и опивались амритою (живою водою, небесным медом и вином), употребляя вместо сосудов коровьи копыта и лошадиные черепа. О песнях, музыке и пляске грозовых духов уже достаточно говорено выше. Колдуны и чародейки владеют такими музыкальными инструментами, звуки которых каждого увлекают в быструю пляску; от их волшебных песен дрожат земля и небо и волнуются глубокие моря. На Блоксберг прилетают ведьмы «den schnee wegzutanzen», т. е., кружась в полете стремительных вихрей, они сметают и разбрасывают снег. Ночные песни и пляски нечистых духов и ведьм сближают их с эльфами; на такое сближение указывают и другие тождественные черты. Подобно эльфам, ведьмы давят сонных людей, ездят на них по горам и долам, похищают детей, боятся колокольного звона и также легко проникают в замочные скважины и дверные щели: это последнее свойство свидетельствует за их воздушную (бестелесную) природу. Любодейная связь демонов с ведьмами объясняется из древнего воззрения на грозу как на брачное сочетание бога-громовника и грозовых духов с облачными девами, которых они насилуют молниеносными фаллюсами и заставляют проливать на землю оплодотворяющее семя дождя. Крутящиеся вихри до сих пор называются дьявольскою свадьбою: черт женится на ведьме, и нечистая сила, празднуя их брак, вертится в неистовой пляске и подымает пыль столбом. Так как семя дождя признавалось за вдохновительный напиток, наделяющий дарами мудрости и предвидения, то с его пролитием, или, что то же, с лишением вещей нимфы ее девственности, она теряет свою чародейную силу. Так, валькирия Брунгильда, отдаваясь после долгого сопротивления мужу, шепчет ему: «Я побеждена! Делай со мною, что тебе угодно; с девством я потеряла все и стала такою же простою женщиной, как и все другие». В народных преданиях и старинных памятниках черт является к избранной им любовнице в виде статного, красивого и сладострастного юноши, увлекает ее с собой на ночное гульбище и вводит в сообщество колдуний и нечистых духов; там она принимается в ведьмы, причем ее заставляют отрекаться от Бога, нарицают ей новое имя и острым уколом налагают на ее тело особенную метку; сохранилось еще предание, будто новопринятой ведьме черт втыкает в зад горящую свечу[329]. Древнейшее свидетельство о плотской связи ведьмы с чертом встречается в памятнике 1275 года; но особенно обильны подобными указаниями акты ведовских процессов XVI–XVIII столетий. По мнению французов, демон не может заключить договора с девственницею. От смешения ведьм с нечистыми рождаются существа эльфические, называемые dinger, elbe, holden и принимающие различные образы то мотылька, то червя или гусеницы, то оборотня (larvengestalt); ведьмы насылают их на людей и животных, которые вслед за тем чувствуют болезненное расстройство. Смысл приведенного предания – тот, что эльф = малютка-молния рождается из недр тучи во время грозы, этого брачного торжества облачной жены с демоном. У сербов находим соответственное представление о смертоносном духе, излетающем из вещицы бабочкою; по немецкому поверью, люди со сросшимися бровями выпускают из-под них эльфа-бабочку, а по русскому поверью – вий поражает своим пламенным взором, как скоро подняты его длинные веки, т. е. как скоро вылетает зоркая молния из-за темных облачных покровов. Сверх того, и самый любовник ведьмы, соединяющийся с нею чрез молнию, нередко является в виде эльфа или мотылька.
вернуться«Eine solche angehende hexe stellt der teufel auf den kopf und steckt ihr ein licht in der after».