[358], представлялись руном или звериными шкурами, в которые облачаются (= одеваются) бессмертные владыки надземных стран. Бог-громовник и сопутствующие ему духи бури, вихрей и дождей постоянно являются в облачных нарядах и, следовательно, переодетыми или превращенными в птиц и зверей. Язык и предания ярко засвидетельствовали тождество понятий превращения и переодевания: слова «оборотиться», «обернуться» (об-воротиться, об-вернуться) означают, собственно, «окутаться, покрыть себя платьем», а «превратиться» – переодеться, изменить свою одежду (= свой внешний вид), надеть ее навыворот; в позднейшем переносном смысле малор. «перевертень», серб. «превртљнь», «превршага» – человек изменчивый, непостоянный. Созерцая в полете грозовых туч толпы оборотней, т. е. демонов, облачившихся в животненные шкуры, и переводя это воззрение в символический обряд, предки наши допустили в своих религиозных игрищах участие окрутников. Окрутниками называются все замаскированные, наряженные по-святочному, одетые в мохнатые шкуры или вывороченные тулупы, от слова «крутить», которое от первоначального значения «завивать, плести» перешло к определению понятий «одевать, наряжать» (округа – женское нарядное платье и вообще одежда, окрутить – одеть, окручаться и окрутиться – наряжаться, маскироваться), и в этом смысле явилось синонимом глаголам «облача(и)ть» и «оборотить (обворотить)» – точно так же, как слово «округа» (одежда) тождественно по значению с словом «облако» (облачение). Очевидно, что и колдуны, и ведьмы, по своей тесной связи с облачным миром, должны были усвоить себе чудесную способность превращений. Одно из названий, знаменующих волшебные чары, – кудеса (в Новгород. губ.) – служит для обозначения обрядового ряженья, скручивания в мохнатые шкуры: кудес – замаскированный человек (кудес-ник, кудес-ница), кудесниться – маскироваться; ср.: лат. larvo – околдовать, обворожить и larva (нем. larve) – личина, маска, привидение; боги, духи, вещие люди и сильномогучие богатыри (= представители стихийных сил природы, низведенные с течением времени на степень народных героев) превращаются в различные образы, надевая на себя шапку-невидимку, т. е. окутываясь облаком. Согласно с демоническим характером колдунов, одно из главнейших их превращений есть превращение в волка; ибо этот хищный, лукавый зверь выступает в старинных мифах как воплощение мрачных туч, разрушительных бурь и зимней стужи, как демон, пожирающий небесных коров (= дождевые облака) и чрез то наводящий на землю неурожай и мор. Рядясь в волчьи шкуры, колдуны рыщут голодными, жадными волками и получают название вовкулаков. Славянская Кормчая книга сохранила драгоценное указание, что в этих оборотнях народ видел некогда стихийных духов, нагоняющих на горизонт темные тучи, а не простых смертных: «Облакыгонештеи от селян влкодлаци нарицаються», что совпадает с вышеприведенным названием ведунов и чародеев облакопрогонниками. Волкодлак (малор. «вовкулак», «вовкун», белор. «вавкалак», пол. wilkołak, wilkolek, чеш. wlkodlak, серб. «вукодлак», далм. vakudluk, рагуз. vukolak, трансил. vacodlac; у болгар и словаков удержалась более древняя форма: vrkodlak; у леттов wilkats от wilks – lupus) – слово сложное: из «волк» (санскр. Vrka) и «длака» (dlak) – шерсть, руно, клок волос, и означает «существо, покрытое волчьей шерстью или шкурою». Предания о волках-оборотнях известны у всех индоевропейских народов; и тем ясно указывают на свое незапамятно давнее происхождение. У немцев вовкулак – verwolf (англос. verevulf, англ. werewolf, гот. vairavulfs), т. е. mannwolf, волколюд, греч. λυχάνυρωπος; первая часть слова ver = гот. vairs, англос. ver, лат. vir – муж, человек. Замечательно, что в Митилене и на прибрежьях Малой Азии греки до настоящего времени называют волчьих оборотней именем, буквально тождественным с нашим вовкулаком: βρύχολαχας, и самые сказания о них существенно ничем не отличаются от преданий славянских. Древнейшее свидетельство о вовкулаках находим у Геродота, который упоминает, что Нуры или Невры (народ, признаваемый Шафариком за славянское племя) почитались у греков и скифов чародеями и что про них рассказывали, будто бы каждый из невров единожды в году обращается на несколько дней в волка, а потом снова принимает свой человеческий облик. Время такого превращения, вероятно, совпадало с колядским праздником, когда на Лысой горе гуляют ведуны и ведьмы вместе с нечистыми духами и оборотнями, а в деревнях и селах бегают по улицам ряженые. Сербы утверждают, что вукодлаки преимущественно показываются в зимнюю пору «од Божића до Спасова дне». У поляков встречаем поверье, что оборотни превращаются в волков два раза в год: на Коляду и Иванову ночь, следовательно, в те же сроки, в которые бывают главные ведовские сборища. Жители Митилена и прибрежьев Малой Азии особенно опасаются вовкулаков на Рождественские Святки и в Страстную неделю, т. е. при повороте солнца на лето и при начале весны. Любопытны славянские предания о волчьем пастыре: под этим именем разумеется владыка бурных гроз, которому подвластны небесные волки, следующие за ним большими стаями и в дикой (грозовой) охоте заменяющие собою гончих псов. В германской мифологии это – Один, в услугах которого состоят два славные волка; на Руси волчьим пастырем считается Егорий Храбрый, наследовавший подвиги и заботы древнего громовника. Позабыв о мифических волках-тучах, народ отдал ему во власть волков обыкновенных, лесных. Так как бог-громовник является очам смертных в облачном одеянии, то создалось представление, что он сам рядится в мохнатую шкуру волка, принимает на себя образ этого зверя и становится вовкулаком. В Беларуси роль волчьего пастыря возлагается на мвернутьсяДо сих пор о туманном, облачном небе говорится: заволокло; в областных говорах облако называется: наволока.