К волхвам и чаровницам чаще всего обращались с просьбами об исцелении недугов. Духовенство старалось искоренить этот обычай; оно убеждало, что чародеи служат сатане и врачуют его силою, а потому если и спасают тело, то губят душу. Из вопросов Кирика и ответов Нифонта узнаем, что всякий, кто приходил к волхвам лечиться или приносил к ним детей для навязки предохранительных науз, подлежал эпитимье. В слове «О злых дусех», приписанном святому Кириллу, высказаны сильные упреки тем, которые в случае болезни обращались к женам-чародейкам: «О горе нам прельщеным бесом и скверными бабами… идем во дно адово с проклятыми бабами!» Проповедник советует недужным приглашать попов, «да творять молитвы врачебныя, Бога призывающе». Митрополит Фотий в послании своем новгородцам (1410 г.) предписывает священникам: «Також учите их (паству), чтобы басней не слушали, лихих баб не приимали, ни узлов, ни примовленья, ни зелья, ни вороженья и елика такова; занеже с того гнев божий приходит, и где таковыя бабы находятся – учите их, чтобы престали и каялись бы, а не имут слушати – не благословляйте их; христианом заказывайте, чтобы их не дрьжали между себе нигде, гонили бы их от себе, а сами бы от них бегали, аки от нечистоты; а кто не имать слушати вас, и вы тех от церкви отлучайте». Те же требования заявляют царская грамота 1649 года, различные назидательные статьи и Домострой. Из последнего памятника видно, что бабы-колдуньи ходили по боярским домам, лечили недуги, гадали, переносили вести и особенно охотно были принимаемы на женской половине. Следующее свидетельство, занесенное в притчу о женской злобе, несмотря на общий тон этого сочинения, явно враждебный женщине, кажется, указывает на действительные бытовые черты: «Издетска начнет она у проклятых баб обавничества навыкать и еретичества искать, и вопрошати будет многих, како б ей замуж выйтить и как бы ей мужа обавити на первом ложе и в первой бане; и взыщет обавников и обавниц, и волшебств сатанинских, и над ествою будет шепты ухищряти и под нозе подсыпати, и в возглавие и в постелю вшивати, и в порты резаючи, и над челом втыкаючи, и всякие прилучившиеся к тому промышляти, и корением и травами примешати, и всем над мужем чарует». Когда приключится болезнь, Домострой советует возлагать надежду на Бога, а с волхвами и теми, кто промышляет зельем, отнюдь не знаться и на двор их к себе не приводить. Троицко-Сергиевский монастырь, в приговорной грамоте 1555 года, запрещал в своих волостях держать скоморохов, волхвов и баб-ворожеек; за нарушение этого указа назначалась пеня в десять рублей с каждой сотни, а скомороха, волхва или бабу-ворожейку, «бив да ограбив, выбити из волости вон».
Другою заботою духовенства было уничтожение народных игрищ; вместе с музыкой, песнями, плясками и ряженьем в мохнатые шкуры и личины игрища эти вызывали строгие запретительные меры как дело нечестивое, бесовское, принадлежавшее некогда к религиозным обрядам язычества. Свидетельства памятников были приведены нами выше, а потому, избегая повторений, считаем достаточным указать на Царскую окружную грамоту 1648 года. «Многие люди, – сказано в этой грамоте, – забыв Бога и православную хрестьянскую веру, тем прелестником – скоморохом последуют, на бесчинное их прел(ь)щение сходятся по вечерам на позорища, и на улицах и на полях богомерзких их и скверных песней и всяких бесовских игр слушают… да в городах же и в уездах от прелестников и от малоумных людей делается бесовское сонмище, сходятся многие люди мужского и женского полу по зорям и в ночи чародействуют… и чинят бесчинное скакание и плясание», поют песни, играют во всякие бесовские игры и накладывают на себя личины и платье скоморошеское. Запрещая все это под страхом наказания батогами и ссылкою, грамота предписывает: скоморохов никуда не принимать, а буде где объявятся домры, сурны, волынки, гудки, гусли и хари – таковые немедленно отбирать, ломать и огнем жечь.