Полудницы (от «полдень» – юг, теплая, летняя сторона) тождественны с солнцевыми девами сербских песен и белыми женами немецких саг, которые в полдень показываются у колодцев (= дождевых источников) и расчесывают свои длинные косы. На Руси сохранились о полудницах слабые и отрывочные воспоминания. В Южной Сибири знают под этим именем мифическую старуху, с густыми всклокоченными волосами, одетую в лохмотья; она живет в бане или в кустах крапивы и оберегает огороды от шаловливых детей. В Архангельской губ. полудница – охранительница полей, засеянных рожью: «Полудница во ржи, покажи рубежи, куда хошь побежи!» Родители пугают детей: «Не ходи в рожь, полудница обожжет!» или «Ужо тя полудница съест!» Беспоповцы-староверы творят в полдень молитву на изгнание «беса полуденна». Вацерад толкует слово poludnice – dryades, deae silvarum. И доныне в лесных областях Богемии народ рассказывает о лесных полудницах (lesni или divéženy polúdnice, polednice), которые в полдень летают в крутящихся вихрях и воруют маленьких детей. У лужичан připoéłnica, přezpoéłnica носит белое платье и от двенадцати до двух часов ходит по нивам, держа в руке серп, почему называется sserpyschyja; останавливаясь неожиданно перед тем, кто замешкается в полдень на полевой работе, она начинает подробно расспрашивать: как обрабатывается лен и приготовляется пряжа и полотно? Кто не сумеет отвечать на ее расспросы, тем свертывает голову или по крайней мере наказывает их тяжкою болезнею. Есть поговорка: «Wona so praša, kaž pripolnica!» (она расспрашивает, как полудница). Кто в полдень продолжает работать на ниве, тому говорят: «Nebojiš so, so připołnica na tebe přińdže!» В Малороссии подобные расспросы делаются упырями, которые (как увидим в гл. XXVI) принадлежат также к разряду облачных и грозовых духов. Являясь ночью к бабе, упырь начинает допытываться, как приготовляются сорочки, с тем чтобы по отобрании ответа высосать из нее кровь. Умная баба должна как можно долее продлить свой рассказ и потому сперва описывает, как сеют лен, как его сбирают и вымачивают, потом говорит о пряже, тканье, белении полотен и наконец – о шитье сорочки. Пока она успеет окончить все эти подробности, запоют петухи – и упырь пропадает. Появление полудницы на нивах и обычные ее расспросы о возделывании льна доказывают, что издревле она сама занималась пряжею и тканьем и что ей, как облачной деве, приписывался надзор за полями, засеянными льном и другими полезными злаками. Обходы нив, совершаемые полудницею, сближают ее с немецкими roggenmuhme и kornweib.
Те же черты присвояет предание и русалкам; они ходят или совершенно нагие, прикрываясь зелеными листьями, или в белых развевающихся сорочках, без пояса; эти сорочки – метафора облачного одеяния, волнуемого ветрами = то же, что плащ Одина. О русалках рассказывают, что они любят прясть (Киевской губ.) и развешивать по деревьям прядево, похищенное ими ночью у поселянок. Как белые морские жены и никсы германцев, и белые панны чехов моют сорочки, развешивают в лесу и белят ткани, так русалки расстилают возле источников холсты и полотна или, подобно прачкам, моют их в ключевой воде. На Троицкую неделю, сидя на деревьях, они, по свидетельству народных песен, просят дать им намитку и рубаху: