– И вот, дорогие мои, чем нам ждать и блеять, когда зарежут, лучше попытаться сделать по-своему. Два года мне не удавалось, а нынче – глядишь и… Предлагаю поехать и спортить им всю церемонию. Задавим если гаденыша – вот, Ленка, тогда посмеюсь я над твоим неудавшимся женишком! Гы-ы… А добудем его крови на образец да сделаем с ней ритуал для Лешки, так он и его силу в себя втянет, вот что я предполагаю. И своей, глядишь, разрешится вдобавок.
– И что тогда произойдет, Петр? Кем Леша станет, что с нами будет? Если судьба изменится?
– Не знаю, Лен, ведь такого опыту жизненного нет у меня, не доводилось мне. А только ничего лучшего я не надумал.
– В каком составе будем?
– Дело – если по-колдовски считать – очень тонкое и для нас фартовое: их там будет он, мать, посаженный отец и дружка, все. Дельце, как я читал и понял, интимное, семейное, никого из других ихних быть поблизости не должно, можно ихние гармонии нарушить. А и нас трое связано одним итогом: я, ты и Лена. И Леха. И тогда получается баланс и… я… попытаемся. Уж ежели я и ей нос утру… Почти ничего не теряем.
– Почти? – Лена с недоверчивой улыбкой глядела на дядю Петю. – Лешку зачем усыпил?
Дядя Петя моментально взмок, как после полуведерного самоварного чаепития…
– Его… С собой возьмем… Да! Ну что вылупилась, он ведь и моя кровь! Потому и усыпил, что слаб: позовут и он сам к ним душой упадет и в свою очередь отдаст собственную силу этому. А так я его зомбанул, сделал для них глухим, и будет он рядом, на случай нашей победы.
– А если… не мы победим?
– Риск.
– Нет! Не-е-ет! Не отдам! – Чет повернулся и чмокнул Лену в ухо. Та вздрогнула, словно от сильного удара током. Было видно, что она оглушена неким магическим разрядом.
– Извини, Лен. Петр придумал правильно ли, нет ли – выбора нет. Главное, что некогда спорить. Если НЕ победим, то и предначертанное на три гроба исполнится и тот силу обретет. Кто защитит Лешу, Ирину Федоровну? Безопаснее им самим умереть, да и того не дадут… Нет выхода, разница в дни, ну в недели…
– А Сашка Аленку ему даст в охрану, все спокойнее… Такая дылда!
– Уже дал, при нем она.
– Вот, уже что-то… Мурмана с собой возьмем, Лешке в защиту, а я в него сил закачал немеряно и магией вашей говнивенькой его, как бывало, уже не стреножить…
– Погоди, Петр, – старая ведьма почуяла проблеск, надежду и словно бы помолодела, – а ты же говорил трое. А Мурман с Аленкой?
– Мурман – животный, и Алена – тоже, а в предопределении, вспомни как читали, о зверях не сказано ничего. Потому и берем: и подмога, и не нарушено.
– А мне нельзя с вами?
– Нет. Конечно, ты сильнее Лены и сгодилась бы куда как вернее, но… риск велик… Велик, Ириша. А кроме того… Вот нет у меня опыта – умирать, а сердце подсказывает: надо оставить Федоровну дома, чтобы не нюнилась…
– Типун тебе, старому дураку…
Лена почти оправилась от Четова чмока, но тут дядя Петя, не давая думать и возражать, выложил перед нею оружие.
– Автомат Калашкина, специальный, без жопы и без уда, для диверсантов. Видишь – короткий, а коробка с патронами – магазин, длинный. В магазине 45 пуль. Я их вроде заряжал отравой, но слаба, и так еле держится, а выстрелит – так и слетит все. И такое возможно. А все же лучше дули с маком. Чет.
– У меня длинный и ножи.
– И у меня вроде того. Поехали. Я договорился с Антоном, из сберкассы начальником, он нас на своем автобусике и довезет. Пока дойдем до площади, он как раз уже дожидаться будет. Идите, я Лешку на руки и вас догоню. В городе его на ноги поставим, сонного…
– Не дам, Силыч. Пусть здесь спит. Остановись. – Ирина Федоровна почернела лицом, под губой пробились желтые клыки, взор был ясен и непримирим. Поперек двери упали три стальные полосы, прикованные к дверным косякам, из стали же сделанным.
– Спасибо, баб Ира. Петр… Силыч, ты понял нас, что мы с Ириной Федоровной решили?
– Слышу.
Полосы стали ржавой трухой и неслышно осыпались. В руках ойкнувшей Лены автомат превратился в плюшевого олимпийского мишку.
– Ты прав, Сашка, не время спорить. Может, и я чуток растерялся… Но две ведьмы хором каркают – значит, действительно мир перевернулся. Гы-ы. Сашка, слышь, пока едем, ты научи ее с предохранителя снимать. Федоровна… А Федоровна… присмотри. Пусть спит, пока… Ну, ты понимаешь… Но Мурмана я возьму, так что тебе за двоих сторожить придется. Гы-гы-гы… Да еще и Васька поможет… О, о – когти… смотри какой тигр… карликовый…
– Сегодня великий день, сын мой. Я тебя люблю, я тобой горжусь, ты – это все, что у меня есть на свете.