- Эй, кто тебе дозволил с узником говорить? - донесся голос приближающегося сына кузнеца, подле которого шел пьянчуга.
- А что, кто-то мне может это возбранить? Не слыхал, чтобы староста принимал такое решение.
- Сейчас главный - мельник! А он строго-настрого наказал не подходить к яме ближе, чем на аршин. Даже нам. И тем паче говорить с этим отродьем. А на счет тебя так вообще отдельный указ!
- А как же вы узнаете, ежели ведьмак сбежит? - Малк не сумел удержаться от того, чтобы ни подчеркнуть глупость всего сказанного, но, не дожидаясь ответа, добавил:
- Кстати, мой батька боле не имеет прежней власти.
- Это с чего вдруг?
- А с того, что пока вы несли дозор в стоге сена, Андрусь и прочие вернулись из забытья.
- И мой батька? - воскликнул сын кузнеца.
- И твой батька.
- Побудь один, я только в деревню сбегаю и тут же вернусь, - попросил сын кузнеца своего напарника.
- Вот еще! Я не нанимался один караул нести! - показал увесистую дулю выпивоха.
- Да как ты смеешь! - сжал кулаки сын кузнеца.
Малк с удовольствием бы понаблюдал за дракой двух дураков. Но все же благоразумно решил погасить зреющую потасовку. Вот кабы они такими смелыми были всегда...
- Никуда бежать не надобно. Твой батька уже ушел. И мать твоя вместе с ним.
- Куда это? - не поверил Малку парень.
- В черную хату за дитями. С ними еще четверо. Так что несите дозор смело! - и, выпрямившись, бросил последнюю фразу ведьмаку:
- Я скоро вернусь, учитель.
Стражники как по команде сплюнули и переглянулись. В их душах засела общая нехорошая мысль. Но Малк об этом не догадывался - он спешил. Сейчас сразу несколько жизней зависело от него.
***
Время близилось к закату. И хотя еще даже не сгустились сумерки, воздух уже приобрел запах и вкус приближающейся ночи. Небо пустовало без Лады. Может, наконец, охотиться научилась? Все-таки пустельга. Однако где-то под ложечкой что-то сжалось и разжалось, распуская по телу мурашек - волколак ведь так и не осилил охоту. Небось, и сейчас полуголодный ходит. Иль все же кашу пристрастился есть?
Показались хмурые домовины кладбища. Где-то там, среди них лежал пришлый постоялец-упырь. Важно было успеть выполнить наказ ведьмака до наступления тьмы. Хорошо, что еще день полностью не сошел. Юноше не хотелось сызнова столкнуться с нечистиком во тьме, когда тот наливается страшной силой. Рука сама собой сжала колдовской меч. Ну, чего тут боязливого? Всего-то и надобно отсечь немного мяса и хоть слегка прикопать упыря землицей. Да поскорее обсыпать маком-самосеем. Делов-то. К тому ж, кровопивец теперь и не упырь вовсе, а всего-навсего обычный мертвяк. Но, почему же тогда так крутит живот, колени с трудом сгибаются, а ноги сами собой разворачиваются? Нет, не поддаваться! Да и наверняка люди, охваченные поимкой ведьмака, просто запамятовали про постояльца и уж точно не успели вытащить из него кол.
Парень пересек границы кладбища, миновав могилку Гурки и очутившись как раз на том месте, где еще поутру чуть ли не погиб от зверства нечистика. Но кровопивца там не нашлось. Не было мертвяка и на том, месте, куда его чуть позже перетащил ведьмак. Сын мельника внимательно огляделся, но упыря так и не обнаружил. Неужто матушка-земля поглотила его так же, как и лужи Малковой крови, что заливали здесь все вокруг? Нет! Не может быть! Глаза сверлили каждый кусочек кладбища и прилегающей к нему местности. Малк обошел каждый кустик, подсмотрел в каждую домовину, но обнаружить нечистика так и не сумел. Что это могло означать? И что тепереча делать? Ожить упырь в солнечном свете не мог, свежих насыпей тоже нигде поблизости не имелось. Стало быть, его кто-то куда-то уволок. Но кто и куда?
Солнце боле не слушало молебен юноши - и, отяжелевшее за день, бесповоротно катилось за горизонт. Деревню постепенно поглощали длинные тени. Даже при всем желании Малк не успеет обойти каждую хату, чтобы выяснить, кто же укрывает кровопивца. Ну вот! Теперь все начнется сначала: ночью нечистик сызнова на кого-нибудь нападет, а утром в этом обвинят ведьмака.
Вдруг в юношеское плечо больно вонзились чьи-то когти. В голове успела промелькнуть лишь одна догадка - упырь! Малк мгновенно сорвал с пояса меч и со всей мощи на развороте секанул им, искренне надеясь, что сумеет отрубить мерзкой твари хотя бы кисть. Но лезвие лишь прошло сквозь воздух, так и не пронзив поганой плоти. Что-то зашуршало над головой. Юноша всмотрелся - и с громадным облегчением произнес:
- Ладушка.
И тут же в ответ получил болезненный клевок в лоб. Навернулись слезы, лишая остроты ночного зрения, дарованного ведьмаком. Рука инстинктивно легла на ушибленное место. Но обида даже не всколыхнулась. Захотелось выудить флягу с живой водой, чтобы вмиг избавиться от боли, но воля подавила мимолетную тщедушную мыслишку. Вдруг когда будет нужно этой капли и не хватит?
- Прости, милая. Я тебя за упыря принял.
Крик пустельги донесся прямо из-под ног. Наверняка она уже и сама сожалела о содеянном. Хотя, конечно, ни за что на свете в этом бы не призналась. Юноша улыбнулся. Очистив глаза от слез, он нашел птицу в аршине от себя.
- Эх, Ладушка, вот помочь тебе хотел. Да только не ведаю, что и делать теперь. Упырь-то наш исчез. Кто-то то ли сдуру, то ли намеренно уволок его куда-то.
Пустельга захлопала крыльями, что-то крича.
- Да я понимаю, что кровопивец сызнова может на кого-нибудь напасть, - Малку сдавалось, что он научился разуметь язык любой. Пустельга подошла вплотную к ногам юноши и, обхватив уголок его штанины, потащила в сторону.
- Ты хочешь мне что-то показать?
Она поднялась в воздух и полетела прочь от кладбища. Юноша помчался следом. Мысли одна за другой представляли догадки о местах, где мог скрываться упырь. Что ж, ежели Лада точно знала, где найти мертвяка, то все еще может получиться как надобно. Юноша в очередной раз признал преимущества птиц над людьми. А когда, задыхаясь, остановился под сенью раскидистой липы недалече от постоялого двора, и вовсе пришел к выводу, что уметь обращаться в разные сущности не так уж и плохо. Этот вывод мигом превратился в убеждение, когда Малк обнаружил подле себя ни капли не уставшую пустельгу. Лада используя недавний прием, уже тянула за штанину все еще не отдышавшегося любого. Время действительно утекало слишком быстро - сумерки уплотнялись.
Необычная пара тихонько стала подкрадываться к единственному горящему окну. Хвала богам, ставни плотно не закрыли, а, значит, можно было легко и быстро выяснить, что происходило внутри хаты. После коротких размышлений стало очевидно: мертвяка утащила именно хозяйка постоялого двора. Однако зачем? Юноша заглянул в окно. Посреди избы стояла лавка, на которой явно лежал тот самый покойник. Вокруг него суетилась хозяйка и что-то без передыху говорила. Сын мельника напряг слух.
- ...надобно похоронить человека как положено. Ишь выдумали - упырь... Давно всем ясно, никакого упыря здесь и близко не было. Ведьмак решил кому-то отомстить, а за это честные люди должны расплату нести. Ах, бедный-бедный, уж я тебе воздам за твою щедрость. Уж я тебя не обижу. Но и ты у меня в долгу не останься, - женщина резко обернулась. Малк еле успел вовремя присесть. Донеслось какое-то позвякивание, скорее всего, от монет. Юноша сызнова подтянулся к окну, лишь только поток слов возобновился.
- Твои похороны потребуют кое-каких расходов, - женщина тряханула красивым кошелем из алой порчи набитым до отказа. - Конечно, многое останется. Но с другой стороны ты ведь так и не успел заплатить ни за жилье, ни за пищу, ни за слово доброе. Знаю-знаю, ты б обязательно это сделал. Ну, да ничего, я сама возьму.
Постояличиха с удовольствием еще раз звякнула мешком с монетами:
- Ну, а остальное пойдет на благоустройство жизни моего сыночка. У него, знаешь, какая невеста! Нечета свихнувшемуся балбесу. Тому самому, что загубил тебя на пару с этим проклятым ведьмаком.
Глаза Малка сузились, а челюсти сжались. Ишь, нечета ее сыночку! Но юноша продолжал смирно стоять.