- Это не кризис, Элизабет! Всё кончено!
- Прекрати это повторять! Ничего не…
- Она беременна! В общественном положении, которое я собираюсь занять, иметь незаконнорожденного ребёнка - верх легкомыслия.
Вот так сухо и без эмоций мою жизнь спустили в унитаз.
Совсем вычеркнуть Джеймса из жизни у меня не получалось. Всё-таки нас многое связывало, и в первую очередь - работа. Даже если я не видела его в течение дня, обязательно находились те, кто в разговоре, так или иначе, упоминал его имя. Потом обязательно следовал виноватый взгляд и извинения. Мне хотелось провалиться под землю, но я обязана была делать вид, что меня это нисколько не задевает. Проявляла чёртово здравомыслие. Как бы больно мне ни было, необходимо держать лицо. Хотя, я уверена, кое-кто с удовольствием бы понаблюдал, как я его теряю.
Особенно тяжело приходилось на неофициальных мероприятиях. Если бы можно было пропускать все эти многочисленные приёмы и деловые обеды, я непременно воспользовалась бы этим правом. Но новая должность обязывала придерживаться корпоративных правил. К сожалению, Джеймс и его теперь уже официальная невеста тоже их придерживались.
- Не знаю, как вы держитесь, дорогая Элизабет! - Стоящая рядом со мной Лил Тиммерсон - давняя знакомая по юридической ассоциации - сочувственно качала головой. - Привести эту женщину сюда, где так много ваших друзей!
Я перевела взгляд в середину зала, где в окружении беседующих коллег Джеймс с удовольствием поглаживал всё ещё плоский живот своей невесты.
Мне бы очень хотелось сказать, что она была некрасива или что её манеры оставляли желать лучшего. Но это было не так. Виктория Гарретт происходила из обеспеченной семьи с корнями и традициями, имела прекрасное образование и по всем параметрам подходила на должность жены будущего сенатора больше, чем я.
Мне нечего было предложить Джеймсу, кроме своей любви. Мой отец был шефом полиции в Нью-Джерси, а мама все силы положила на наше с сестрой воспитание. Правда, Ричард Макайвер - муж Мэгги - из тех самых Макайверов, чьи предки когда-то первыми приплыли в Америку на «Мейфлауэре». Но Рику не было дела до семейной истории, как и до семейных же денег. Он был спортивным журналистом и занимался этим делом с присущей несостоявшемуся спортсмену страстью. Вся жизнь моего зятя делилась на сезоны хоккейной и баскетбольной лиг.
Рыжие кудри Виктории рассыпались по плечам, когда, дёрнув головой, она заливисто засмеялась. Джеймс присоединился к ней, и вскоре все взоры присутствующих были обращены на их группу.
- Какая красивая пара! - раздалось за моей спиной.
Знакомые слова! И, к моему великому сожалению, я не могла с ними не согласиться. Белокурый голубоглазый Джеймс в традиционном для подобного мероприятия смокинге и роскошная Виктория в облегающем зелёном платье с гривой потрясающих рыжих волос составляли идеальную пару.
Повернув голову, Виктория оставила на щеке Джеймса лёгкий поцелуй. Его ответная полуулыбка и нежный взгляд были хорошо мне знакомы. Когда-то и я точно так же целовала его. Только для этого мне приходилось вставать на цыпочки.
Сердце предательски заныло, и, пробормотав извинения, я поспешила удалиться.
Запрещая себе раскисать, я лихорадочно жала на кнопку вызова лифта. Мэгги права: необходимо что-то кардинально менять. Джеймс Стюарт был моей первой и единственной любовью. Единственным мужчиной, которого я знала. Я прекрасно понимала, что не так-то легко будет справиться со своими чувствами, особенно когда наши пути постоянно пересекались. Можно уехать, начать всё с начала, но для меня - девчонки из Хакенсака, штат Нью-Джерси - Нью-Йорк стал мечтой, которая осуществилась. Моя жизнь была здесь: работа, друзья, семья. Мой дом. А я не хотела лишаться дома.
И карьеры лишаться тоже не хотела. Я занималась тем, что любила и умела делать. И в том, чего я достигла, была не только моя заслуга. Целеустремлённость, смелость в принятии решений, уверенность в своих силах - всему этому меня учили родители. Так где же эти качества теперь, когда они больше всего мне нужны?!
Лифт приехал, когда борьба со слезами была почти проиграна. Я с облегчением вошла внутрь обитой деревянными панелями кабины. В последний момент двери снова раскрылись, впуская ещё одного пассажира. Я едва успела опустить голову, чтобы не встречаться с ним взглядом.