Хорошо так закрыл. Аж стёкла зазвенели.
Сбитая с толку и его появлением, и этой дурацкой сумкой, я наблюдала, как, подняв её с пола, он прошёл мимо меня и скрылся в спальне.
Я зажмурилась и потрясла головой. Неужели, мне это не привиделось?
Осторожно, на цыпочках, я пошла вслед за Дэвидом и с опаской заглянула в спальню.
Комната оказалась пуста.
Раскрытая сумка стояла на моей кровати, а из ванной раздавался звук льющейся воды.
Этот наглец принимал душ в моём номере!
Поражённая абсурдностью ситуации, я опустилась на кровать и уставилась на дверь ванной.
Ни единой мысли не было в голове. Вопросов же там роилась целая стая.
Или рой.
Разве рой может роиться?
А если не роится, то что он тогда делает?
Я так и взвилась на кровати: человек всеми способами вытер об меня ноги - сначала морально, потом фигурально, а теперь ещё и буквально – притопив, как нашкодившего щенка.
- Ну уж нет!
Сдёрнув с кровати по-хозяйски развалившуюся сумку, я рванула назад в гостиную. Там, открыв входную дверь, я со всего размаха запустила ею в воздух.
- Полегчало?
Подпрыгнув от неожиданности, я крутанулась вокруг своей оси...
… и мгновенно лишилась дара речи.
Каким бы негодяем и наглецом ни был стоящий передо мной полуобнажённый мужчина, но это был чертовски привлекательный негодяй и наглец.
Я по достоинству оценила и подтянутую фигуру, и рельефность мышц груди, и совершенно неожиданно обнаруженный крепкий пресс.
Почему-то больше всего меня впечатлили руки – настоящие мужские руки от локтей покрытые тёмными волосками. Сильные, крепкие, вылепленные со скульптурной точностью.
Я вспомнила, как несколько ночей назад эти руки обнимали меня, и моментально залилась краской.
- Это хорошо, что тебе стыдно, но я хотел бы получить назад свои вещи.
Дэвид всё ещё злился, но кризис, похоже, миновал. Рот его был упрямо сжат, серые глаза всё ещё «штормили», но уже не так яростно.
Блестевшие на обнажённой груди капельки воды сбивали меня с толку. Они выглядели очень трогательно и добавляли его облику мягкости – что вовсе было ненужным. Да и вообще - раздражало.
В отличие от Дэвида Рассела, свиньёй я не была.
И в волейбол играла плохо – сумка улетела не дальше второй ступени крыльца.
В доме я кинула её перед собой – почти туда же, где впервые обнаружила, и, собрав остатки своего достоинства, прошагала мимо её хозяина в спальную.
- Убирайся! - прошипела я не глядя.
- Не раньше, чем мы поговорим.
Лааадно!
Сложив руки на груди, я повернулась к Дэвиду.
- Говори! Только давай побыстрее.
Побыстрее не получилось.
Он стоял на пороге спальни и, чуть склонив голову, внимательно меня изучал. Взгляд его задержался на моей груди, и в этот момент я осознала, что всё это время бегала перед Дэвидом в одном лишь крошечном бикини. Купальник был куплен во время хаотичного шопинга в аэропорту Майами и служил исключительно для загорания: белый материал был настолько тонким, что при малейшем намокании совершенно бессовестно меня обнажал. Поэтому-то я в нём в воду и не лезла.
Вспомнив об этом, я скрестила руки и нервно засунула ладони подмышки. Мои телодвижения не остались незамеченными – этот наглец даже позволил себе улыбнуться.
- Говори! - повторила я со всей строгостью. Хотя, о какой строгости может идти речь, когда ты стоишь перед полуобнажённым мужчиной в бикини, пряча от него свои стоящие торчком соски.
- Поужинай со мной.
Я совсем не строго хохотнула.
- Мистер Рассел, любое принятие пищи в вашей компании грозит для меня несварением.
- Поужинай со мной, - повторил Дэвид, пропустив мимо ушей моё хамское замечание.
Теперь его голос звучал мягче. Он сделал шаг в комнату, и я почти одновременно с ним отшатнулась назад.
- Не буду я с тобой ужинать.
- Прошу тебя, Бетт!
Его глаза потемнели, но теперь уже не от гнева.