«Когда мы займёмся любовью…».
Было два варианта развития событий: либо я сейчас выкидываю Дэвида Рассела из своего номера - сама или с помощью администрации, - либо иду с ним на ужин и там выясняю всё окончательно.
Соскребя с пола остатки самообладания, я встала с кровати и поплотнее запахнула халат.
- Я с тобой поужинаю.
- Я понял это ещё час назад.
- Нет, я действительно с тобой поужинаю. - Я сделала ударение на последнем слове, с радостью отмечая, как с лица Дэвида слетает усмешка, с которой он произнёс последнюю фразу. - После этого ты отставишь меня в покое.
Ему почти удалось взять себя в руки, но до этого я различила нехороший огонёк, вспыхнувший в серых глазах. Краешек идеальных губ начал едва заметно подёргиваться.
Вот так-так! Всего лишь одним предложением мне удалось его взбесить.
- Хорошо, - сквозь зубы процедил Дэвид. - Думаю, мы оба постараемся сполна им насладиться.
- Всё зависит от выбора блюд.
Я немедленно прикусила язык: а вот этого можно было и не говорить.
- У тебя есть какие-либо предпочтения? - Дэвид прищурился, моментально вернувшись в игру.
Чёрт! Сама виновата. Но надо идти до конца. С вызовом я дёрнула вверх подбородком:
- Удиви меня!
Я действительно услышала, как его челюсть ударилась об пол. Вот так, напыщенный индюк. Я тоже умею играть в эти игры.
Отвернувшись, я подошла к комоду и начала перебирать своё бельё.
- Извини, мне надо переодеться.
Только после того, как через несколько томительных минут раздался щелчок закрываемой двери, я заметила, как дрожат мои руки.
Тяжело вздохнув, я бросила разноцветные тряпочки обратно и села на кровать. Закрыв лицо руками, я уткнулась в колени.
Чёёёёрт! Вот зачем я это сделала?
Дэвид прилетел сюда не из-за моего увольнения, и не из-за своего чувства вины. Он здесь из-за меня. В другое время его внимание мне польстить, но после того, что он рассказал в Майами.
И снова я задалась вопросом, который всякий непременно возникал, когда я в очередной раз пыталась анализировать случившееся: а так ли велика вина Дэвида? Да, он беспринципный человек, вмешивающийся в чужие жизни, но если бы Джеймс действительно любил меня, разве кому-нибудь удалось бы нас разлучить?
Дэвид признался, что познакомил Джеймса с Викторией, но не он спускал с моего несостоявшегося жениха штаны, чтобы тот сделал ей ребёнка.
Раскинув руки, я упала на кровать и уставилась в потолок, разрываясь между тем, что чувствовала и тем, что хотела чувствовать.
Джеймса я теперь презирала.
А Дэвида?
Я злилась на него. Его манера поведения выводила из себя. Но то, что я испытывала к нему, нельзя было назвать презрением. И как бы странно это ни звучало, и о ненависти речи не шло. Мне было неловко в его присутствии – это да. Как бывает неловко перед человеком, который однажды застал вас в момент вашего главного дерьмо-триумфа.
Но вот он говорит, что я ему нравлюсь. Пусть не сам, пусть мне пришлось вытащить из него это признание клещами, но я нравлюсь Дэвиду Расселу.
Сюрприз, сюрприз!
А он мне?
Я задумалась.
Дэвид был не совсем обычным мужчиной. Красивым, успешным, сильным, харизматичным, волевым, решительным – уже одного из этих качеств достаточно, чтобы женское воображение улетело в немыслимые дали. Но вкупе друг с другом, да ещё в одном человеке!
Я не покривлю душой, если скажу, что, несмотря на необычность наших отношений, Дэвид мне нравился. И если бы… если бы всё сложилось по-другому…
Внезапно меня озарило – так, что я даже села в кровати.
Стоп!
Так сейчас и есть это самое «по-другому»!
У меня больше никогда не будет шанса узнать, чем же я привлекла такого мужчину. Надо польстить своему женскому самолюбию, сходить с ним на ужин и если дело закончится чем-то большим – даю слово, я никогда не буду об этом сожалеть.
Это было против моих правил. Против разумности и рассудительности, в которых я себя обвиняла. Но что если в моей жизни всё изменится, если я стану вести себя по-другому? Я хочу попробовать стать безрассудной. Хочу думать только о сегодняшнем дне и о своём удовольствии.