Хотя, о каком знакомстве может идти речь? Оба раза я представала в неприглядном виде: сначала этакой девицей лёгкого поведения, не успевшей покинуть место последней интрижки, а второй – взмыленной истеричкой, едва не ввалившейся на помолвку её родственницы. На месте миссис Рассел я бы была не в восторге от того, что мой единственный сын связался с подобной особой.
Очень сильно захотелось позвонить Дэвиду. Мы уже разговаривали рано утром. В числе прочего, он упоминал, что до позднего вечера будет занят на переговорах. Отвлекать его по подобному поводу было бы, мягко говоря, некрасиво. Наше телефонное общение ещё не обросло этими штучками настоящих влюблённых - никаких «целую», «скучаю» и, тем более, «люблю». Мы нащупывали друг друга и по-настоящему раскрывались только тогда, когда оказывались на расстоянии вытянутой руки.
Миссис Рассел уже была на месте, когда за пять минут до назначенной встречи я вошла в ресторан. Сидя за столиком, она что-то быстро записывала в толстый старомодный ежедневник.
Заволновавшись, что опоздала, я бросила взгляд на часы - нет, всё правильно, я пришла вовремя. Вероятно, мать Дэвида предполагала прийти первой, тем самым, показывая, что собирается полностью контролировать ситуацию. А, возможно, что и меня.
Я чувствовала себя не в своей тарелке, как перед первым обедом с её сыном в Майами. Неужели, мне никогда не испытать спокойствия, встречаясь с людьми по фамилии Рассел? Осталось лишь проверить это предположение на главе семейства.
Назвав администратору своё имя, я отказалась от сопровождения и, пока шла к столику, не сводила глаз с миссис Рассел. Мне удалось уловить момент, когда она взяла бокал с водой и, отпивая из него, скользнула взглядом по залу, а заодно и по мне. После чего, поставив бокал, вернулась к своему занятию.
Внутри всё опустилось: это был именно тот взгляд и та ситуация, которых я боялась больше всего. Этот скользящий взгляд – равнодушный, пустой – был ещё хуже осуждающего, к которому я почти подготовилась. Самое правильное сейчас было дать волю ногам. В буквальном смысле. Уйти, отложить встречу до приезда Дэвида. Позвонить и сказаться больной.
По истечении несколько секунд, пока я, замерев посреди зала, решала, будет ли это считаться бегством в том смысле, который вкладывается в это слово, миссис Рассел вдруг перестала писать. Аккуратные брови сошлись к переносице - Женщина нахмурилась и, подняв голову, посмотрела прямо на меня. Мгновение – и складка на её лбу разгладилась. Улыбнувшись, она откинулась на спинку дивана.
- Ну надо же!
Я растерянно таращилась на мать Дэвида, не зная, что сказать в ответ на это странное приветствие. Изумление на её лице было таким же неожиданным, как и обезоруживающе искренняя улыбка.
- Идите сюда, дорогая, и дайте мне хорошенечко вас разглядеть.
Мне указали на соседнее кресло, хотя я бы предпочла сесть напротив. Пока я цаплей шагала на своих каблуках к столу, пока усаживалась, расстёгивая пиджак и одёргивая юбку, Элинор Рассел не сводила с меня смеющихся глаз.
- Знаете, если бы не этот испуг на лице, я бы ни за что вас не узнала. Скажите, я могу рассчитывать, что когда-нибудь смогу вызвать у вас другие эмоции?
Моё лицо запылало.
- Я вовсе не…
- Да бросьте! - засмеялась она. – В день, когда я должна была познакомиться со своей будущей свекровью, меня всё утро тошнило от страха. И, как оказалось, напрасно: мать Моргана оказалась замечательной женщиной. Правда, на следующее утро тошнота вернулась. Так я узнала, что беременна Дэвидом.
Я не расслышала и половины из того, что она сказала. Именно поэтому предпочла промолчать.
Миссис Рассел, в свою очередь, предпочла не заметить моё замешательство.
- Итак, вы и Дэвид. Чудесно. Правда, мне пока не удаётся сопоставить странную девушку, с которой оба раза мы встречались при крайне необычных обстоятельствах, и вас.
Она снова окинула меня оценивающим взглядом. По лицу было видно, что она довольна тем, что видит. На мне был один из обычных офисных костюмов – чёрный пиджак и юбка-карандаш, – но блузку под него я выбрала яркую, сродни моему приподнятому настроению, в котором я находилась в последние дни. Сегодня она была ярко-зелёной. Этот цвет всегда предавал мне уверенности.
- Интересно будет узнать, какая из этих двух совершенно разных девушек вывела из равновесия моего сына, - закончила миссис Рассел.