«Вывела из равновесия».
Хорошее определение.
Оно точно подходит к тому, что чувствую я. Дэвид полностью вывел меня из равновесия, да так, что ничего не оставалось, как балансировать, смещая свои чувства, эмоции, готовые вырваться слова, чтобы вернуть всё в привычную взвесь.
- Давайте я добью вас окончательно и скажу, что эта ситуация для меня нетипична. Не то чтобы до этого дня сын никогда не знакомил меня с девушками, но он точно не обрыва телефон с предостережениями и упреждениями. Наш с вами обед – моя идея, и Дэвид её не одобрил. Признаться, это задело мои материнские чувства, и теперь я очень хочу понять, почему. Неужели, я произвожу впечатление…
- Вы производите впечатление матери, которой не всё равно что происходит в жизни её сына. Это нормально.
Это было первая связная фраза, которую мне удалось сформулировать и вставить в не прекращающийся поток слов миссис Рассел. У неё их было так много, и каждое заслуживало отдельного анализа, но вряд ли сейчас стило его проводить.
- Вы полагаете?
- Конечно, я ещё недостаточно хорошо вас знаю, чтобы утверждать обратное, но…
Миссис Рассел захохотала так неожиданно и громко, что я даже вздрогнула.
- Об этом Дэвид и говорил. Чтобы я не пыталась на вас давить. А я, извините, не удержалась.
- У вас хорошо получилось. Особенно, когда упомянули других девушек.
- А рассказ про свекровь вас не смутил?
- Я не поняла ни слова. Надеюсь, это было не очень заметно?
С широкой улыбкой она протянула мне руку:
- Элинор!
В ответ я крепко её пожала.
- Элизабет. Для друзей просто Бетт.
Смешно, но Дэвид позвонил через пять минут после того, как мы с Элинор расстались
- Ты понравилась моей матери, - сказал он вместо приветствия.
- И что ты чувствуешь по этому поводу?
Он ответил не сразу, так, что я даже немного заволновалась.
- Мне это нравится. А тебе?
- Мне нравится, что тебе нравится.
- Я спросил не о том.
Я усмехнулась.
- Знаю. Твоя мать – чудесная женщина и очень тебя любит. Было бы удивительно, если б случилось наоборот.
- Что ж, я рад.
- Лучше скажи, со сколькими девушками ты её знакомил?
Я не собиралась сдавать Элинор, но вопрос вылетел сам собой.
- Не помню.
- Сбился со счёта? – поддёрнула я.
- Я серьёзно, Бетт. – Дэвид понизил голос, и от этого в животе стало щекотно. – Я не могу вспомнить ни одну из них. Ни одного лица. Есть только ты.
Эта фраза долго стояла у меня в ушах и в тот день, и в последующие. И подпитывала меня, как батарейка, согревая своей искренностью и теплотой.
Дэвид обещал вернуться в понедельник, и за выходные мы с Мэгги окончательно привели в порядок мою квартиру.
Многострадальный диван, на котором мы с Дэвидом проводили каждую ночь до его отъезда, наконец-то был собран. Водруженная в спальню кровать, что должна была стать его заменой, немного смущала: я заказывала её ещё до того, как в моей жизни снова появился мужчина, и испытывала некоторые сомнения – а не тесно ли нам будет? Но, кровать в любом случае казалась удобнее, особенно, принимая во внимание, что на диване нашей излюбленной позой была поза пирожка – я на Дэвиде или он на мне. Теперь же он поступал в полноправное владение Боба.
Кот был без ума от последнего. Особенно, если на нём сидел Дэвид. Боб разваливался на спинке прямо за ним, и его хвост то и дело опускался на плечо Дэвида. Это было похоже на братание, тем более что кот, как приклеенный, ходил за ним по всей квартире.
- Он тебе не доверяет, - смеялась я поначалу. – Ты вторгся на его территорию.
Но позже, я поняла, что, всю жизнь прожив среди женщин, Боб, наконец, нашёл родственную душу. В смысле, мужскую душу. Или нашёл, или почувствовал. Или, не будучи дураком, понял, кто в доме настоящий хозяин.