- Наши они в том случае, если мы с тобой изначально договаривались бы о том, что можем себе позволить, а что нет. Я сразу предупредил, что мне плевать на то, что будут о нас говорить. Те, кто по-настоящему важен, уже знают, что мы вместе. Остальные? Мне нет дела ни до кого, кроме тебя. Отсюда я делаю вывод, что это именно ты не хочешь огласки того, что я - твой.
Он - мой.
Затуманенному лекарствами мозгу этого оказалось достаточно, чтобы познать вечную нирвану. Слово на букву «л» пока ещё нами не произносилось, но вот такими маленькими признаниями мы давали друг другу понять, что это всего лишь вопрос времени. Ну, и, наверное, смелости.
Дэвид ждал объяснений. Как я уже знала, терпение не входило в перечень его достоинств, а для последнего шага, вернее, заключительных слов, никто из нас пока не был готов.
Короче, в тот раз я сделала самую постыдную вещь в мире - заплакала. Это же всегда помогает, да? Ну, в теории...
На практике, к сожалению, не сработало. Не с Дэвидом Расселом. Сбить его с толку у меня, конечно, получилось, но после того, как он принёс новую пачку «Клинексов», аспирин, апельсиновый сок, «тот журнал из прихожей», «нет, ты не ляжешь рядом, потому что я тебя заразю… -жу… нет, не уходи, посиди со мной», Дэвид вернулся к тому, с чего мы начали.
- Я куплю тебе машину.
- Вот уж дудки!
- Мы оформим договор лизинга.
- В этом районе плохо с парковкой.
- Значит, Сэм будет возить тебя на работу.
- Ты понимаешь, что таким образом мы выйдем из подполья?
- Я нас туда не загонял.
И правда.
- Я не могу так, Дэвид.
- Как так, милая?
И правда, как?
Как «так» я не могла?
Терпеть косые взгляды, пересуды коллег?
А с чего я взяла, что они будут?
А даже если и будут, Дэвид прав – какое мне до них дело?
Я получила эту работу благодаря и исключительно своим знаниям, умениям и навыкам. Не Дэвид тащил меня наверх – я туда сама взошла. Не бог весь что – начальник консультационного отдела, но эта должность моя по праву, а не благодаря чьей-либо помощи.
И моя репутация – она так же непоколебима, как и самого Дэвида. Неужели, мои дальнейшие успехи будут оценивать через призму дальнейших отношений с мужчинами? Если так, то грош цена мне как специалисту.
Ну, а насчёт тех, кто действительно начнёт злословить, так Дэвид прав – какое мне дело до тех, до кого мне дела нет? И разве я уже не проходила через это?
- Хорошо. Я буду ездить с Сэмом.
Дэвид долго меня изучал, прежде чем удовлетворённо кивнуть. Я была очень рада, что мы не стали больше развивать эту тему. Но даже в тот момент, удовлетворённая и успокоенная, я знала: с моим мужчиной необходимо держать ухо востро.
Я проболела три дня. Плюс выходные. Всё это время Дэвид оставался со мной, довольно редко отвлекаясь на телефонные звонки. Я старалась особо ему не досаждать, понимая, какое жалкое представляю зрелище: с текущим носом, слезящимися глазами, разобранная и очень несчастная. Я не хотела, чтобы Дэвид видел меня в таком состоянии.
Раньше, как любому болеющему человеку, мне не было дело до своего внешнего вида. Раньше… До Дэвида…
Обычно в такие моменты, чтобы не заразиться, «ты же понимаешь, Элизабет», Джеймс сбегал из дома в гостиницу, и мной занималась Мэгги.
Как всякая помешанная на здоровье своих детей мамаша, моя сестра знала всё и о болезнях, и о том, как и чем их лечить. Более того, дело это она любила поэтому, заболевая, я по привычке надевала любимую пижаму и звонила Мэгги.
Она всегда оставалась у меня на несколько дней, и для её домашних время, «когда болеет тётя Бэтт», быдло сродни внеплановым каникулам.
- Мы даже зубы на ночь не чистим, - делился со мной радостный Генри. – Если ты проболеешь до пятницы, папа возьмет нас с собой на работу. А там бесплатные сэндвичи. И можно брать сколько угодно кетчупа.
Ложа для прессы стадиона «Янки» была страшным сном для приверженцев здорового питания и своеобразным «Диснейлендом» для младшего поколения семьи Макайверов. Но в этот раз Генри и Роуз рисковали остаться без халявных сэндвичей.