- Я перебираюсь в Олбани, - прервал молчание Джеймс.
- Очень за тебя рада.
- Не рада, но мне всё равно приятно это слышать.
Руки замерли над очередной стопкой бумаг.
Голос Джеймса звучал расстроено.
Я впервые взглянула на него прямо.
- Зачем ты пришёл?
- Я слышал о тебе и Расселе.
Мне еле удалось удержать в себе подростковое «и что с того?».
Вместо этого я хмыкнула и вернулась к своим бумагам.
- Бетти, - позвал он меня.
Я замерла, держа в руках очередной лист. Ни разу за все годы нашей жизни Джеймс не называл меня так. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Интимность его тона пробудила во мне нечто забытое и давно похороненное.
Я положила бумаги на стол и тяжело опустилась в кресло.
- Зачем ты пришёл? – повторила я свой вопрос.
Засунув руки в карманы брюк, Джеймс прошёлся от двери до небольшого окна. Затем снова вернулся к двери. Всё это время я внимательно его рассматривала.
Он выглядел осунувшимся. Уставшим, похудевшим и немного помятым. Воротник белой рубашки, застёгнутой на все пуговицы, сиротливо висел под кадыком. Узел галстука был немного распущен.
Сколько его детям: два месяца, три? Да, молодые папы выглядят именно так – я помню это по Ричарду. Но Джеймс? Я была уверена, что все заботы о детях он переложил на жену.
Неужели, по ночам он сам меняет им памперсы?
- Я осёл, - внезапно сказал Джеймс.
- Это не новость.
Он с обидой стрельнул на меня глазами.
- Не надо, Элизабет.
Вот я и снова Элизабет. Окей.
- Знаешь, у меня мало времени, поэтому…
- А ты помнишь вечеринку у Тревиса? Когда Эмбри на спор съел три чили перца, и ты полчаса уговаривала его проблеваться?
Я не удержала смешок:
- Нашёл о чём вспомнить.
- Я хочу назад, знаешь?
У меня было два варианта: либо сделать вид, что не знаю, либо…
Я встала из-за стола и подошла к Джеймсу. Некоторое время я молча смотрела в его лицо.
По меркам вселенной всего одно мгновение назад я считала его родным. И нисколько не лукавила, когда однажды сказала Дэвиду, что буду всегда любить этого мужчину. Я поняла, что у меня нет ненависти к Джеймсу. Я не злюсь на него, не обижена. Какое-то время мы были единым целым, пока один из нас не отпочковался. Джеймс сделал это первым, я – второй. Но то единое, что было между нами – оно осталось. Как генетическая память. Как молекулы воды в каждом живом организме.
Именно поэтому я знала, что он имел в виду.
- Иди домой, Джейми, - сказала я.
- Я не заслуживал тебя.
- Вот уж точно. Но теперь у тебя есть нечто большее. Как их зовут, кстати?
- Питер и Патриция.
- Ты назвал сына в честь отца? Мистер Пит, наверное, на седьмом небе от счастья?
- Да уж, - Джеймс улыбнулся, и я почувствовала укол в сердце. Когда-то давно я сходила с ума по ямочкам на его щеках. – Вики редко приглашает их понянчиться с внуками. Родители обижаются.
- Напомни им об этом, когда ребятишки подрастут и начнут проказничать.
Джеймс засмеялся, но в следующее мгновение посерьёзнел.
- Бетт, я…
- Завтра Рождество. И я записываю тебя в число хороших мальчиков. Теперь ты получишь свой подарок!
Я выпалила это весело, в надежде, что после этого Джемс уйдёт. Потому что какая-то часть меня опасалась, что он проявит себя именно так, как я не хотела, чтобы он себя проявлял. Пусть это уже ничего не значит, но в глубине души я надеялась, что Дэвид ошибался. Что стояло за это ошибкой – не полное владение информацией или личный интерес – теперь не важно. Но ради той девчонки, которая однажды влюбилась в улыбчивого голубоглазого паренька, так похожего на принца из её грёз, я должна была попробовать снова поверить Джеймсу.
В одно мгновение передо мной пролетели все годы, что мы были вместе.
Вечеринка у Тревиса, защита дипломных проектов, знакомство с родителями, наш первый раз… Разве можно всё это вычеркнуть из памяти? Это моя жизнь. Это моё прошлое. И я была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что нельзя так просто от него отказаться. Истоки того, что я имела сейчас, лежали там – в нашем с Джеймсом общем прошлом. Которое никогда уже не станет будущим.