А что до остального…
Дэвид любит меня, но скажет об этом не под наплывом эмоций. Это я не сдержалась – слабая, безалаберная девчонка. Он же всё сделает правильно – настоящий мужчина, которого я люблю.
Я верю в него. Я его знаю.
Глава 23
В следующие дни моей главной задачей стало следить за уровнем зарядки телефона. Я практически не выпускала его из рук.
За месяцы наших отношений я никогда не чувствовала себя настолько близко к Дэвиду. Да, фактически он был от меня на расстоянии в двести миль, но физически ощущался так, будто находился в соседней комнате.
Он звонил при каждом удобном случае. Сначала всегда интересовался моим здоровьем, а после, перескакивая с темы на темы, мы словно нагоняли время, которое провели в жизни друг без друга.
Наши разговоры по большей части были пустой болтовнёй. Но именно из пустой болтовни порой можно вынести нечто важное. И я не о первом поцелуе в отцовском «плимуте» или травмы колена в тринадцать. Я о том, чтобы не чувствовать себя обязанной слушать, а хотеть этого и быть уверенной что всё сказанное тобой, в свою очередь, воспринимается с тем же интересом.
Мы не касались темы того, что сейчас происходит в Вашингтоне. И не потому, что мне было не интересно. Наоборот, я изнывала от желания узнать, как Дэвид справляется с ситуацией. После всего случившегося от Джеймса можно было ожидать чего угодно. Он совершил профессиональное самоубийство, бросив вызов Дэвиду Расселу. Дурачок! Барракуда его заглотит, не разжевывая. Но, как у любого живого организма, у хищной рыбы тоже случается несварение. И я переживала за Дэвида по большей части потому, что не понимала природы того, что сделал Джеймс.
Что это было: месть, приступ неконтролируемой ревности или банальное мерение членами? Я помню слова Дэвида, что человеком со страстями легче управлять. Но в данном случае риск был просчитан не до конца. Джеймс поставил личные амбиции выше профессиональных, что с одной стороны вызывало недоумение, а с другой - делало его опасным. Так, по крайней мере, считала я.
Что по этому поводу думал Дэвид? Для своего успокоения я бы хотела это знать, но спрашивать напрямую точно не собиралась. Это стало бы проявлением недоверия. А с доверием у нас до недавнего времени и так были проблемы.
Все наши разговоры теперь заканчивались одинаково. Однажды сказав, было просто произносить эти слова снова и снова.
- Я люблю тебя.
Впервые я сказала их, когда он позвонил из самолёта, вылетающего в Вашингтон.
Долгая пауза, в течение которой я слушала гул двигателей и информационное сообщение стюардессы, закончилась тихим выдохом:
- Я знаю, Бетт.
Это «я знаю» каждый раз звучало по-новому, в зависимости от того, где и с кем он находился.
Дэвид принимал мою любовь, и его нежелание сделать ответное признание смешило меня и делало чуть выше в собственных глазах. Мне кажется, Дэвид это понимал, и с каждым разом ему было всё сложнее себя контролировать.
Однажды он чуть не проговорился.
- Что на тебе сейчас?
По протяжным гласным было слышно, что он выпил лишний бокал за ужином. Может, два.
- Университетская футболка.
- И всё?
- Ну, и носки.
- Носки-ии, - потянул он. – Белые с оборочками, да? Те, что ты нацепила тогда с той секси юбочкой?
Ха! Не думала, что такой искушённый любовник, как Дэвид Рассел, потеряет дар речи, увидев меня в наряде школьницы хентай.
Это вышло случайно. Повода надеть ту короткую клетчатую юбку у меня не было лет сто. Я нашла её при переезде, и, как-то достав из шкафа, долго крутилась в ней перед зеркалом. Те носочки на мне тоже оказались совершенно случайно.
И совершенно случайно Дэвид в тот момент вошёл в спальню.
То, что произошло после…
- Ты помнишь, чем дело кончилось? - Дэвид замурлыкал, а я хихикнула.
О, да, я помню! Ещё как помню!
И, тем не менее.