Чьи-то пальцы цепко сомкнулись на моём запястье.
— Вы пришли сюда со мной, мисс Райли. Со мной и уйдёте.
Я обернулась и попыталась вырвать руку. Через секунду недовольное выражение в голосе мистера Рассела сменилось озабоченностью:
— Что случилось, Бет?
— Я больше не могу здесь находиться.
— Как скажете.
И моментально закружилась карусель: не выпуская моей руки, он куда-то вёл меня, потом мы ехали в лифте, потом снова коридор, дверь, номер, кровать, мягкая подушка и невесомое одеяло.
— Отдыхай.
Глаза моментально закрылись, но, собрав последние усилия, я всё-таки смогла посмотреть на него и пробормотать:
— Спасибо…
Мистер Рассел стоял в изножье кровати и выглядел очень уставшим. Его несчастная бабочка немного провисла под воротничком. Очень захотелось её поправить, но…
— Мне необходимо вернуться. Отдыхай, Бет, — повторил он.
В следующее мгновение я уснула.
Арктический холод сдавливал грудную клетку изнутри. Я пыталась освободиться, вытолкнуть его из себя, но страх, что тем самым я выверну себя наизнанку, был сильнее. Я смотрела на бесформенные кровоточащие куски плоти — без голов, без конечностей. Без лиц. Они пульсировали. Расположенные в нескольких метрах друг от друга, они дышали отчаянием и одиночеством. Я знала, что это преданные души. Ещё немного — и я присоединюсь к ним. Я закричала и проснулась, обливаясь холодным потом.
Темнота давила так же, как только что пережитый ужас. Я тщетно шарила по кровати в поисках одеяла, чтобы укрыться от неё и согреться. Тело сотрясала мелкая дрожь. Кажется, я начала плакать.
— Тише, девочка, успокойся!
Чьи-то сильные руки приподняли меня с холодных от пота простыней. Я судорожно ухватилась за шею своего спасителя.
— Так страшно! — всхлипнула я, стуча зубами. — Так пусто!
— Не бойся. Я рядом.
— Не уходи!
— Не уйду.
Я чувствовала, что меня куда-то несут. Изо всех сил я цеплялась за живого человека, вжималась в него, пытаясь напитаться теплом его тела. Так же, держа меня в руках, он опустился на другую кровать — тёплую, гостеприимную.
— Нет! — истерично выкрикнула я, когда человек попытался отстраниться. — Не отпускай!
— Не отпущу. Теперь ты со мной…
Ещё несколько раз той ночью я просыпалась, и всякий раз он был рядом. Сильные руки, крепкие объятия и слова утешения — лучшая терапия от любого страха. Я льнула к нему, куталась в него; его сила плавила мою заиндевевшую душу…
Когда рассвет забрезжил за окнами, я уже не боялась. Он согрел меня, и впервые за долгое время я почувствовала себя живой.
Глава 5
Думаю, никогда в жизни я не чувствовала себя так хорошо, как проснувшись тем утром. Нирвана в ярчайшем её проявлении. Тело будто парило в невесомости, в голове — ни единой мысли. Чисто младенческое блаженство. Чем старше становишься, тем труднее войти в подобное состояние. Медитация, релаксирующий массаж и хороший сон помогают, но ненадолго. Вы сворачиваете коврик для йоги, спускаетесь с массажного стола, встаёте с кровати, и в тот же миг мир обрушивается на вас звуками, яркими картинками, запахами.
Помнится, когда мы впервые летели с родителями к папиной родне в Ирландию, я ужасно трусила. Пугал и сам перелёт, и огромный, набитый людьми лайнер, и то, что нас ждёт по ту сторону Атлантики — неизвестная страна, незнакомые люди. Сможем ли мы понравиться новым родственникам? В десять лет это казалось очень важным — произвести правильное впечатление, особенно когда мама постоянно одёргивает, призывая вести себя достойно. Так что я трусила, но отчаянно не хотела это показывать ни родителям, ни Мэгги. Чтобы расслабиться, я начала тихонечко произносить первые пришедшие в голову слова. Слон, кочерыжка, сиреневый, ангина… Не знаю, как я до этого додумалась, но способ оказался действенным: через некоторое время я уснула и проспала весь полёт. Позже, мне частенько приходилось прибегать к нему, например, чтобы расслабиться бессонной ночью накануне важного экзамена.
Я хорошо запомнила это состояние лёгкости в голове, постепенно расслабляющее мозги и тело. Сейчас я пребывала именно в нём и совершенно не хотела открывать глаза. Мягкая постель с удобными подушками и приветливо теплым одеялом была в полном моём распоряжении. Я каталась по ней: переворачивалась с живота на спину, потом снова на живот, запуская руки под подушки. Почувствовав, что оказалась на краю, я устроилась поудобнее и ещё некоторое время блаженствовала, то проваливаясь в сон, то снова выныривая. Наконец, повернувшись на спину, я собралась с силами и открыла глаза.
Некоторое время я изучала потолок. Обыкновенный, ничем не примечательный белый потолок — без единого изъяна или трещинки. Хотя, нет — я бы не сказала, что он был чисто белым. Скорее, жемчужным. А может дело в освещении? Взгляд спустился ниже и остановился на картине, висящей на противоположной стене. Широкие мазки светло-лилового и изумрудного словно визуализировали мои грёзы об Ирландии. Я улыбнулась: мама с Мэгги ограничились одной поездкой, я же с отцом ещё несколько раз ездила к родственникам в Корк. Часами мы с папой пропадали на скалистых берегах, любуясь суровыми красотами южного побережья острова. Дядя Шеймус брал нас с собой на рыбалку, а тётя Сиобан кормила вкуснейшими булочками из овсяной муки с цветочным мёдом. В их доме пахло морем и вереском. Бескрайние поля вереска, пушицы и подбела — это настоящая Ирландия. И трава — изумрудная, мягкая. Как постель, в которой я сейчас лежала. Похоже, с местом своего следующего отпуска я окончательно определилась.
Довольная этим решением, я зевнула и от всей души потянулась. Счастливые воспоминания — отличное начало дня!
Подтянувшись на руках, я села в кровати. Одеяло упало с груди. С удивлением я обнаружила, что легла спать в одном кружевном белье, которое надевала вчера вечером. Странно, почему я не переоделась ко сну? Неужели, так напилась, что сил хватило лишь на то, чтобы скинуть с себя платье? Я скривилась и метнулась к краю кровати, шаря взглядом по комнате в его поисках.
Никаких следов платья.
Более того: никаких следов комода, в который я собственноручно сложила шёлковую сорочку для сна. Шкаф был, но совершенно непохожий на тот, где хранились мои вещи. И это кресло с пуфиком для ног у окна, этот письменный стол в углу, атласная банкетка у изножья кровати — ничего в этой комнате не было мне знакомо! В следующий момент я похолодела: это была не моя спальня!
Я лежала практически обнажённая в чужом номере!
В первое мгновение меня парализовал страх. Ну а после…
… а после захлестнула приливная волна памяти: приём, танцы, Джеймс, моя реакция на его слова, мистер Рассел, укладывающий меня в постель… Ночные страхи, слёзы и утешающий шёпот того, кто всю ночь не выпускал меня из объятий.
Я застонала и, закрыв лицо руками, повалилась на кровать. Какой кошмар! Вероятно, кто-то услышал мой плач, вызвал администрацию, вошёл в номер, перенёс меня в свой. Я вспомнила, как просила этого человека не уходить, как прижималась к крепкому мужскому телу. В том, что это был именно мужчина, я была уверена. Ну, почти… Да кто бы это ни был, чёрт побери, но сейчас я в его номере и из одежды на мне лишь чёрное кружевное бельё. Каким-то образом мне необходимо выйти отсюда и попасть к себе.
Гонимая нетерпением и немного страхом, я сползла с кровати и ещё раз осмотрела комнату. Она был поделена на спальную и гостиную зону и элегантно обставлена. Письменный стол и шкаф выполнены из тёмного дерева и гармонировали с тумбочками, стоящими по краям кровати. Изголовье её так же было деревянным, с искусно вырезанной окантовкой. Я отметила обивку на мягкой мебели и стульях в тон шторам на окнах и покрывалу, которое лежало в изножье кровати. Ковёр под ногами так же полностью соответствовал изумрудной гамме номера с вкраплением бежево-золотистых и лиловых тонов. По-настоящему королевская спальня.