Самуил Лурье
Нечто и взгляд
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ОКСЮМОРОНА «ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАЗНЬ»
До 16-го, кажется, мая 99 года я, как и все, думал, что В.В. сам изобрел этот отравленный укол (действие яда, между прочим, ослабевает: привыкли; того гляди, улетучится из набоковского заглавия тайна, как это сделалось с «Мертвыми душами»), А вечером упомянутого числа, мечтая нечто сочинить про совсем другое, о другом авторе, перечитал еще третьего — и нашел чего не искал, и рад случайной удаче.
Отныне я, счастливчик этакий, вправе надеяться, что когда-нибудь, в каких-нибудь очень обстоятельных комментариях к знаменитому роману мелькнет и моя невидимая тень.
Это будет выглядеть примерно так:
«NN предположил, что название романа „Приглашение на казнь“ (в дальнейшем — ПНК) восходит к сцене такой-то из пьесы В. Шекспира (английский драматург, — и вот вам даты рождения и смерти) „Мера за меру“ (написана в таком-то году, первое представление — в таком-то). Учитывая сходство некоторых оборотов, а также страсть автора ПНК к тайным цитатам — и к Шекспиру — а еще к А. С. Пушкину (русский поэт, родился и скончался тогда-то и тогда-то, а в промежутке создал среди других произведений стихотворную трагедию „Анджело“ — не то перевод, не то переделку, не то перевод французской переделки Шекспировой „Меры за меру“), — данную гипотезу можно признать не лишенной известного правдоподобия».
Не исключено, что, расщедрившись, комментатор приложит к примечанию цитату из этой самой третьей сцены четвертого акта «Меры за меру» — в переводе, скорей всего, Т. Щепкиной-Куперник.
Помпей
Господин Бернардин! Вставайте да пожалуйте вешаться. Господин Бернардин!
Страшило
Эй, Бернардин!
Бернардин (за сценой)
Чума на ваши глотки! Что вы так разорались? Кто там такой?
Помпей
Ваш друг, сударь, палач! Будьте любезны, сударь, вставайте, пожалуйста, на казнь.
Бернардин
К черту, мерзавцы! Я спать хочу.
Страшило
Скажи ему, чтобы вставал, да живее.
Помпей
Прошу вас, сударь, проснитесь, вставайте. Вас только казнят, а там и спите себе дальше.
(Ну что, читатели ПНК? Согласны, что наш оксюморон — из этого облака яркой пыли? А эти шуты на ролях исполнителей приговоров… Правда, Бернардин этот совсем не похож на Цинцинната — по крайней мере, на первый взгляд.)
Страшило
Пойди да приведи его сюда!
Помпей
Да он сам идет: я слышу, под ним солома зашуршала.
Страшило
Топор на плахе, малый?
Помпей
Все в полной готовности, сударь.
Входит Бернардин
Бернардин
Здорово, Страшило! Что у вас тут такое?
Страшило
А вот что, сударь: сотворите-ка молитву, приговор получен.
Бернардин
Ах вы, мошенник, да я всю ночь пропьянствовал и совсем к смерти не готов.
Помпей
Тем лучше, сударь: если кто всю ночь пропьянствовал, а наутро его повесят, так у него по крайней мере будет время проспаться.
Страшило
Смотрите-ка, вот и ваш духовник идет, Вы видите, что на этот раз мы не шутим?
Входит герцог в монашеском одеянии, как прежде.
Герцог
Я узнал, что ты скоро покидаешь этот мир. Мое милосердие повелевает мне напутствовать тебя, утешить и помолиться вместе с тобой.
Бернардин
Брось, монах! Я всю ночь пропьянствовал, и мне нужно время, чтобы приготовиться к смерти как следует. Да пусть мне хоть мозги из головы дубинами вышибут, не согласен я сегодня помирать, и дело с концом.
Герцог
Смерть неизбежна. Я молю тебя —
Ты о пути подумай предстоящем.
Бернардин
Клятву даю: никому не удастся меня уговорить, чтобы я умер сегодня.
Герцог
Но выслушай…
Бернардин
И не подумаю. Если вам нужно мне что-нибудь сказать — милости прошу ко мне в нору; я сегодня из нее шагу не сделаю. (Уходит.)
Герцог
Такой, как он, ни к жизни не годится,
Ни к смерти. Это каменное сердце.
(…Помните? «— Ты все-таки какой-то бессердечный, — сказал м-сье Пьер, вздохнув…»
А «смерть неизбежна» — заметили? Прямо эпиграф к «Дару» цитирует этот Герцог!)
Ну вот. А все, что будет написано дальше, — только послесловие, только примечание к воображаемому примечанию.