– Я не хочу упиваться, Фостер, я хочу… Не знаю. Забыться…
– Понимаю, – протянул он вдруг гораздо тише. – Знаешь, когда мой старик умер, я не находил себе места. Начал много пить, чтобы не чувствовать свою вину.
– Вину за что?
– Ну, знаешь… – его лицо внезапно стало серьезным. – Я всегда мечтал свинтить отсюда как можно скорее. Бросить все, начать новую жизнь где-то далеко отсюда… Отец же всегда злился на меня за это. Его расстраивало то, что я не ценил дело всей его жизни. Он так мечтал, что я стану таким же, как и он сам. Так что… когда он умер, я просто не знал, что мне теперь делать…
– И что было потом?
Я с интересом смотрела на Колина. В эти мгновения в его лице сквозило что-то такое… Знакомое. На какие-то доли мгновения я увидела в нем отражение самой себя.
– Я все же решился и бросил все. Уехал отсюда…
– Но зачем же ты вернулся?
Он хмыкнул и опустошил свой бокал одним глотком, тут же щелчком пальцев попросив Хейли долить выпивки.
– Я вернулся, потому что везде одно и то же дерьмо. И еще потому, что от себя убежать невозможно. Когда я очутился далеко от Норт Ривер, я впервые осознал, что я кровный ребенок этих чертовых земель. Понимаешь? Я просто не прижился нигде больше.
– И ты вернулся обратно, чтобы продолжить дело отца?
– Нет. Я вернулся, чтобы пропить все, что он заработал за свою жизнь, и пустить по ветру его добро.
– Но почему? – меня до глубины души поразили откровенные слова Колина, и я даже почти забыла о собственном горе.
– Да потому, что я до одури ненавижу это место. Я терпеть не могу и этот чертов ледяной город, и этих тупоголовых людей. Но это мой дом, и у меня просто нет выбора, – произнес он, а затем повернул ко мне голову и подмигнул. – Вот так все сложно.
– Ты мне совсем не помог, – разочарованно протянула я.
– Я и не собирался.
Я решила, что мне пора возвращаться домой. Но едва поднявшись на ноги, я тут же начала заваливаться на одну сторону, и, если бы Фостер вовремя не подхватил меня, я бы с размаху ударилась лицом о деревянные перила.
– Давай-ка я отвезу тебя домой.
– Ты же сам пьян в стельку!
– Да, но для меня это – нормальное состояние.
Он схватил меня под руку и стал тащить к выходу.
Перед моими глазами все закружилось в каком-то диком танце, и я почувствовала, как меня начинает тошнить. Словно предугадав мои мысли, Колин внезапно серьезно проговорил:
– Не вздумай блевать в моей машине, поняла, Робертсон? Не то высажу тебя посреди шоссе.
– Как ты добр, Фостер, – с трудом проговорила я.
Я уснула почти сразу, едва села к нему в машину. Колину пришлось постараться, чтобы растолкать меня, когда он подъехал к моему дому. Я открыла глаза и с ноющим сердцем увидела знакомую крышу. Теперь в доме нет даже Флоббера…
– Может, останешься на ночь?
Я сама не верила в то, что сейчас сказала, но я до ужаса не хотела сегодня оставаться в доме одна. Мне казалось, что я умру от горя и чувства вины еще до рассвета, а потом попаду на холодный металлический стол к Алексу Грею…
Колин выглядел опешившим. Наверное, в его глазах я до сих пор оставалась куклой-недотрогой, которую больше всего на свете заботило только то, как сделать свои кудри более пышными и блестящими. Обычно такие, как я держатся на расстоянии от таких, как он, и их пути никогда не пересекаются.
– Останусь, если ты не решишь на утро нажаловаться Косгроу. Черт знает, что у тебя там в голове…
Он вдруг с опаской покосился в мою сторону, и это меня не на шутку развеселило. Это так забавно, когда главный хулиган города побаивается хорошей маленькой девочки.
– Брось, Фостер, – поморщилась я. – Ты так говоришь, будто мы не знакомы сто лет.
– Мы живем сто лет в одном городе. Но это не означает, что мы хорошо знаем друг друга.
– Так ты идешь или нет?
Мне надоело стоять у крыльца.
От алкоголя, холода и всего пережитого меня мелко подергивало, и больше всего мне хотелось оказаться внутри теплого помещения, где не завывает ледяной ветер.
Я молча пошла вперед к двери, стараясь сохранять равновесие, и краем глаза с досадой заметила, что Колин развернулся и пошел к своей машине.
Я открыла дверь и вошла внутрь. В доме было так тихо, что эта тишина моментально зазвенела в моих ушах. Я уже собиралась закрыть за собой дверь, как вдруг она уперлась в невидимое препятствие.
– Ты вроде звала меня к себе, – глухо произнес Колин, убирая носок ботинка из дверной щели.