— Я просил вас не ходить в подвал, — сказал отец тихо, скрестив свои ноги и откинувшись в кресле так, что оно держалось лишь на двух ножках. — Мне казалось, что я сказал это очень ясно.
Маргарет и Касей поглядели друг на друга. Наконец Маргарет сказала:
— Мы больше не будем.
— Но не можешь ли ты взять нас туда, вниз, и рассказать, что ты делаешь? — спросил Касей. Он все еще не надел свою рубашку, держа ее свернутой в комочек на кухонном столе.
— Да. Мы действительно хотим понять это, — с энтузиазмом добавила Маргарет.
— Когда-нибудь, — сказал отец. Он поставил кресло на все четыре ножки и затем встал. — Мы сделаем это в ближайшее время, хорошо? — Он поднял свои руки над головой и потянулся. — Я должен вернуться к работе.
Отец ушел в передний коридор, ведущий в гостиную. Касей поднял глаза на Маргарет и пожал плечами. Их отец вернулся, неся лабораторный халат, который был перекинут через плечо.
— Мама чувствует себя хорошо? — спросила Маргарет.
Отец кивнул головой:
— Я думаю, да.
Он натянул халат через голову.
— Я надеюсь, с тетей Элеонор все в порядке? — сказала Маргарет.
Доктор Бревер ответил что-то невнятное, так как в это время надевал халат и поправлял воротничок.
— Позже, — произнес он. Отец исчез в коридоре, и дети услышали, как дверь подвала закрылась за ним.
— Я думаю, он не собирается посвящать нас в то, чем он там занимается, — сказала Маргарет, привалившись к столу и положив подбородок на ладони.
— Я думаю, — сказал Касей, — он точно занимается… колдовством.
— Может быть, он расстроился, что мама уехала? — Маргарет встала и толкнула Касея. — Пошли. Вставай. У меня еще есть работа.
— Я не могу поверить, что это растение схватило меня, — задумчиво сказал Касей, не пошевелившись. — Не толкайся! — Касей вскочил на ноги и пропустил Маргарет. — Мне сегодня приснятся дурные сны, — мрачно изрек он.
— Просто не думай о подвале, — посоветовала Маргарет.
Это действительно был мудрый совет. Но что еще она могла сказать?
Девочка поднялась в свою комнату, размышляя о том, как ей недостает мамы. Затем сцена в подвале, где Касей пытался высвободиться из чудовищных плетей растения, снова промелькнула в ее голове. Содрогнувшись, Маргарет схватила учебник и повалилась на кровать, собираясь заняться чтением. Но слова сливались в одно пятно, а в памяти всплывали вновь стонущие, дышащие растения.
«В конце концов, нас не наказали за то, что мы спустились туда, — думала она. — И отец не кричал и не пугал нас на сей раз. И наконец, отец обещал взять нас с собою и объяснить, над чем он там работает».
Эта мысль немного успокоила Маргарет.
Она чувствовала себя лучше до следующего утра, когда, проснувшись очень рано, она спустилась вниз приготовить завтрак. К ее удивлению, отец уже работал, дверь подвала была плотно закрыта и замок был повешен на двери.
В следующую субботу, в полдень, Маргарет наверху в своей комнате, лежа на кровати, разговаривала по телефону с матерью.
— Я действительно сочувствую тете Элеонор, — сказала она, наматывая белый телефонный шнур вокруг запястья.
— Операция прошла не так удачно как мы ожидали, — ответила мать очень усталым голосом. — Доктор сказал, что, может быть, ее придется оперировать еще раз. Но сначала они хотят восстановить ее силы.
— Я думаю, это значит, что ты не скоро вернешься домой, — грустно сказала Маргарет.
Миссис Бревер расхохоталась.
— Только не говори мне, что ты действительно скучаешь обо мне!
— Ну… да, — согласилась Маргарет. Она подняла глаза на окно спальни. Два воробья сидели снаружи, на подоконнике, и возбужденно чирикали, отвлекая Маргарет и мешая ей слышать голос матери, прорывающийся через треск телефонной линии из Туе кона.
— Что поделывает ваш отец? — спросила миссис Бревер. — Я разговаривала с ним прошлой ночью, но он только ворчал.
— На нас он даже не ворчит! — пожаловалась Маргарет. Она закрыла рукой одно ухо, чтобы не слышать чириканья воробьев. — Он едва ли сказал одно слово.
— Он действительно много работает, — ответила миссис Бревер. Откуда-то издалека доносилось радио: миссис Бревер разговаривала по платному телефону из больницы.
— Он никогда не выходит из подвала, — жалуясь, сказала Маргарет немного более горьким тоном, чем сама того хотела.