– Вы мне льстите.
– Нисколько, я говорю правду.
– Ну что ж, тогда давайте выпьем. – Она подняла бокал.
– Давайте за красоту. – Волков тоже поднял бокал.
Рис. Он давно не ел риса. Рис с жареным луком и свининой был великолепен. И пирог с зайчатиной и трюфелями, и гусиный паштет, и окорок, запеченный в горчице. Признаться, солдат уже забыл вкус горчицы.
Они ели и говорили, вернее, говорил он, а она в основном задавала вопросы и улыбалась. Он же старался ее ни о чем не спрашивать, потому что знал, о чем будет говорить женщина, недавно потерявшая своего мужчину и детей. Она раскраснелась от вина и стала еще красивее.
– А вам нравится мой замок? – спрашивала фрау Анна.
– Он великолепен.
– Правда?
– Пряничный дом из сказки. А окна! Сидим словно на улице, так необычно, и не нужно ни ламп, ни свечей, ни факелов, и еще у вас тут удивительный порядок и в покоях, и во дворе. Вот только оборонять его будет сложно.
– Оборонять? – Она засмеялась, но как-то неестественно, Волков почувствовал в ее смехе наигранность. – Вы настоящий солдат. Кто ж на меня, одинокую женщину, может напасть? Еретики? Они дважды проходили рядом, там, за рекой, на наш берег ни разу не переходили.
– Конечно, никто, но я… – Он не договорил, поднял палец вверх и спросил: – Чувствуете? Что это?
– Где? Что? – Женщина стала серьезной, даже чуть испуганной.
– Чувствуете запах?
– Запах? А что за запах?
– Запах кофе!
– Ах, да, я велела сварить нам кофе. Вы знаете и про кофе? – Она даже расстроилась. – Вас и вправду ничем не удивить.
– Конечно, вы меня удивили, я ищу его везде, но ни один местный купец им не торгует.
– К счастью, у меня есть один купец, который им торгует, – улыбнулась женщина. – Вы любите кофе?
– Поначалу, во время компании во Фризии, я его терпеть не мог, мои друзья его пили, а я считал его мерзкой жижей.
– Мерзкой жижей? – Она засмеялась.
А солдат снова невольно сравнил ее с дочерью барона.
– Да, – чуть помедлив, произнес он. – А потом полюбил, распробовал.
– Один добрый купец возит мне рис, сухофрукты, специи и кофе. Сейчас нам его принесут.
И действительно, слуга поставил на стол две красивые чаши с черной жидкостью, а рядом небольшие тарелки из серебра с серебряными ложками. На тарелках лежала белоснежная масса.
– А это что? – спросил солдат, разглядывая содержимое тарелки.
– Это сливки. Берите ложку, пробуйте.
– Это сливки? – Солдат взял ложку, но не решался попробовать.
– Сливки. Попробуйте, это просто взбитые сливки.
Волков зачерпнул ложечкой белой массы. Он не помнил, когда последний раз пользовался серебряной посудой. Даже на пирах у герцога, где гвардейцев первого круга, к которому он принадлежал, сажали с гостями за стол, серебряная посуда ему не доставалась ни разу. Гвардейцы обычно сидели в самом конце стола. А теперь он пробовал сливки.
– О, да тут сахар!
Госпожа Анна кивнула, улыбнулась, тоже попробовала сливки и запила их кофе. Волков последовал ее примеру, и вкус был удивительный.
Тем временем за огромным окном начинало темнеть, и солдат стал думать, что пора бы прощаться, уж очень ему не хотелось возвращаться в темноте, а путь до замка барона был неблизкий. А слуга госпожи Анны тем временем принес канделябры с толстыми свечами и зажег их.
– Скажи всем – пусть ложатся. Сам тоже можешь идти спать, – тихо распорядилась фрау Анна.
Слуга поклонился и вышел, а солдат недоумевал: если она отпустила слуг, значит… Наверное, он останется ночевать здесь.
Отличный ужин, разговоры, ни слова о погибших детях, кофе, серебряная посуда… Что эта красивая, благородная и богатая женщина может хотеть от солдата-простолюдина? Волков был высок ростом, малорослых в гвардию герцога де Приньи не брали. Он оказался хорошо сложен и крепок, жирных и хилых гвардейцев не бывает. Возможно, он выглядел даже привлекательно, но солдат прекрасно знал, что вряд ли благородная женщина станет путаться с простолюдином, а значит, пришло время выяснить, зачем его пригласили. Он отодвинул стул и встал.
– Ужин был великолепен, как и хозяйка этого дома, но мне пора.
– Нет, не пора, – сказала женщина, даже не улыбнувшись. – Ваши кони расседланы. Ваш слуга накормлен и спит, наверное, на небе тучи, дождь собирается, скоро совсем будет темно.
– Мое дальнейшее пребывание тут бросит тень на вашу честь. Я должен ехать.
– Ничего вы не должны, а о своей чести я все уже выслушала двадцать лет назад и ничего нового о себе не узнаю.
Женщина говорила спокойно и твердо. Перечить ей было бы невежливо.
– Вам подготовлены покои, – произнесла фрау Анна.