Некоторое время мы разговаривали насчет возможности операции, я узнал множество терминов, о которых прежде даже не слышал. Но помимо опухоли у меня в голове теперь слышалась только одна мысль - Космос. Я будто нутром ощущал слова Сергея Степановича: «Земля отнимает силы, космос же их дает...». Я будто стал верить в каждое предложение моего покойного друга и товарища.
- Анастасия, - перебил я ее, когда она мне что-то показывала на снимке, - оставьте пока это, мне нужно серьезно с вами поговорить.
- Рустам, если вы про Марс...
- Про него. Я знаю, что именно у вас проходил лечение Сергей Степанович Кирсанов. И я знаю о болезни, которую он скрыл.
Врач попыталась что-то сказать, но я тут же вновь перебил ее и продолжил:
- Я должен лететь на Марс и я прекрасно знаю, как вы можете обеспечить мне «здоровую» медицинскую карточку. Назовите сумму, я смогу все перечислить. NASA и прочие агентства платят мне столько, что я смогу оплатить любую вашу услугу.
Она была явно ошарашена моими словами. Спустя долгие минуты молчания она спросила:
- Почему вы хотите лететь на Марс? Любая перегрузка может убить вас или навсегда оставить калекой. Да что там, с опухолями и на Земле-то... А это космос...
- В том-то и дело, что это космос. Назовите цену.
Некоторое время она не решалась, но затем взяла блокнот, ручку и, застыв на некоторое время в недоумении, что-то написала. Она отдала листок мне.
«Летите,» - гласил он.
Денег она не потребовала, но я перечислил ей почти все средства, выданные мне авансом за полет.
Сергей, я надеюсь, твои истории - не очередная глупая шутка, а ты и вправду в это верил.
Подготовка к реальному полету на Марс оказалась во много раз сложнее, чем то, что нам доводилось делать ранее. Пришлось переехать в тренировочный центр, потому что распорядок дня предполагал 8 часов сна, 2 часа отдыха, а все остальное время посвящалось тренировочному процессу.
Пилотам по началу редко доводилось общаться с инженерами, также летевшими на Марс, но уж между собой мы стали просто братьями, которых разделили в яслях. Хелен Джонсон - миниатюрная блондинка, как казалось снаружи, а внутри - это вороненая сталь. Даже обычное рукопожатие у нее куда жестче, нежели у среднестатистического мужчины, не говоря уже о рывке заклинившего штурвала. Один из виртуальных тренировочных полетов спасла от крушения именно она, когда штурвал у каждого пилота нарочно заклинило. Я, Оливер и Кавагути отстранились от них, посчитав, что упражнение досрочно прервано, но потом на экранах показался обломок космического мусора, а мужская часть пилотов никак не успевала совершить манёвр. Лишь Хелен все это время стискивала штурвал и в экстренной ситуации дернула его так, что мне показалось, из тренировочного аппарата где-то выпала гайка.
- Надеюсь, у нас корабль не будет таким хрупким, - сказал тогда Сузуму, сняв нависшее напряжение.
Я, конечно, слышал о переселении душ, но чтобы душа ушедшего из жизни перешла в того, кто уже давно состоялся как человек? Не знаю, не знаю, но Сузуму очень напоминал Сергея. Хотя телосложением и внешностью они совершенно непохожи, Кавагути - типичный японец, низкого роста, с темными жидкими волосами и весь худощавый. Дело было в их речи и отношении к жизни.
Между собой мы все разговаривали на английском языке, только с Оливером я мог спокойно поговорить на русском, что крайне радовало. Нет, я прекрасно знаю английский, как и любой квалифицированный специалист, но только иногда хочется поговорить на родном языке. Очень сожалею, что остальные пилоты пока не смогут довольствоваться этим же. Однако, среди инженеров есть носители других языков и некоторые все же получат свою толику радости.
- Ростам, - как называла меня Хелен в первое время, пока я не стал всех чуть-чуть приучать к русскому акценту, - расскажите, как вы стали космонавтом?
- Я не знаю, как это получилось в зрелом возрасте, но в детстве я, как и многие мои ровесники, ночами грезил о космосе. А вы?
- Нил Армстронг. Это все он, - сказала Хелен и улыбнулась, обнажив ямочки на щеках. - Я очень плакала, когда он погиб в 2012 году, хотя и понимала, что 82 года - не самый маленький возраст. Теперь я хочу повторить его след в истории и ступить на Марс. Как думаете, кто из экипажа сделает первый шаг?
До этого момента я даже не задумывался над этим, а теперь понял - этот человек войдет в историю, тогда как об остальных мало, кто будет вспоминать. Первый человек в космосе - Юрий Гагарин, которого знают все, Германа Титова знают уже гораздо меньше, чем все, а вот Андрияна Григорьевича Николаева, третьего человека в космосе, знают совсем мало людей. И теперь в каждом из членов экипажа возникнет желание стать первым, и надеюсь, это никак не отразится на самом полете.