— Ш-е-е-ейн!
Роды были такими, как все говорят, и такими, про которые не упоминал никто. Почти год я растила это маленькое существо внутри себя. Потратила месяцы на подготовку к родам. Мое тело готовилось, подстраивалось. Я проходила через это в течение нескольких месяцев. Дата родов была еще через неделю, но я уже была готова к этому. Я устала от беременности. Я устала ждать. Я устала.
До тех пор, пока не отошли воды.
Наконец-то подошло время к тому, что я больше не буду беременной. Мое желание сбывалось, а я хотела все вернуть назад.
Внезапно я оказалась не готова к тому, что больше не буду беременной. Я не могла отпустить это. Мне нужно было больше времени. Больше времени, чтобы закончить читать те книги. Больше времени, чтобы запомнить режим кормления. Больше времени, чтобы подготовиться к тому, чтобы не быть беременной. Очень странно, но я была расстроена из-за этого. Не говоря уже о чертовской боли, которая поджидала меня. Кто, черт возьми, может хотеть этого?
Но Шейн взял на себя ответственность. В этот раз он взял все под свой контроль. Он мягко и спокойно повторил все, о чем писалось в книгах по подготовке к родам. Он говорил мне, что я была самой сильной женщиной, которую он встречал. Что мы оба готовы к этому, и он будет рядом со мной на каждом шагу.
Я посмотрела прямо в его глаза, когда он сказал это, и так спокойно, как могла, сказала ему идти и трахнуть самого себя, потому что он не имел никакого понятия о том, через что мне предстоит пройти.
И я была права. Он понятия не имел. Но и я не имела.
Через все крики, слезы, мольбы об обезболивающем, через несчетные часы настоящей пытки, через то, как я тужилась, через пот, через всю работу, мы смогли все преодолеть. Как пара.
По крайней мере, Шейн сказал, что все закончено.
Но я знала лучше. Я все смогла. Это я часами тужилась, чтобы вытолкать ребенка наружу. Сильная пара? Ни черта. Это я супергерой.
Но когда я увидела его, держащего нашего малыша, завернутого в розовое одеяльце, я не стала озвучивать свои мысли. Потому что без него я бы не была здесь сейчас и не смотрела бы на свою дочь.
Нашу дочь. И из-за этого я решила дать ему немного поблажки.
— Это не мальчик, — сказала я, борясь с тем, чтобы оставаться с открытыми глазами.
— Да, — сказал Шейн, отказываясь отвести от нее взгляд. — Она определенно не мальчик. Я дважды проверил сам.
— Ты разочарован? — спросила я с любопытством. И волнением.
Он тут же отвел взгляд от нее и посмотрел на меня, а затем опять вернул внимание к нашей дочке.
— Я ни за что ее не променяю.
Шейн был бесповоротно влюблен в этот трехкилограммовый комочек. Маленькая девочка полностью похитила его сердце, отодвигая меня на задний план.
Меня это только заставило улыбнуться.
— Нужно придумать ей имя, — сказала я, стараясь изо всех сил выпрямиться, но все еще не чувствуя ног.
— Какие мысли? — спросил он, посмотрев на меня.
— Ты первый.
Он посмотрел на нее и сказал:
— Амелия.
— Звучит как Наталия, — сказала я ему, определенно я не была уставшей настолько, чтобы скрыть резкость в голосе.
Он начал закатывать глаза, но потом подумал.
— Хиллари.
— Как Клинтон?
— Ладно, зануда, — сказал он, смеясь. — Давай твои предложения услышим.
— Хлоя.
— Как Кардашьян? — спародировал он мой прежний тон.
— Отлично… Как насчет Алексис?
Он покачал головой и пробежался пальцами по ее крошечному сморщенному личику.
— Ее будут обзывать Секси Лекси.
Я откинула голову на подушку, пытаясь придумать имя, на которое мы оба согласились бы. И оно пришло.
— Как насчет Шарлиз. В честь твоей мамы.
Шейн посмотрел на меня, удивленный моим предложением.
— Правда? — спросил он.
— Да, — кивнула я. — Твоя мама так удивительно ко мне относилась все это время. Я думаю, это отличный способ поблагодарить ее. И мне нравится это имя.
Шейн улыбнулся.
— Мне тоже нравится, — сказал он и посмотрел на нашу девочку. — Привет, Шарлиз, — мягко сказал он ей. И на этом, мило зевнув, она проснулась. А затем этот мягкий звук превратился в самый пронзительный визг, который я когда-либо слышала.
— Голодная, я думаю, — сказал Шейн, передавая ее мне, чтобы покормить. Медсестра уже приходила, чтобы показать, как ее лучше кормить. К счастью, сейчас все было гораздо понятнее.
Я смотрела, как Шейн направился к столу, где лежали какие-то бумаги, и начал писать.
— Имя… Шарлиз. Фамилия… — он посмотрел на меня. — Напишем через дефис?