— Вальтер! Где вы?
Несмотря на то, что мрачная темнота заменилась ярким электрическим светом, нервозность Сиприана усиливалась. Шторы больших окон не были задернуты плотно, и было видно небо, в котором еще сохранились бледные отсветы.
Сиприан сделал несколько шагов. Он еще раз позвал:
— Вальтер!
За спиной у него раздался неожиданный голос:
— Я отослал твоего лакея. Я велел ему отлучиться на пару часов. Надеюсь, ты не против?
Сиприан вздрогнул. Он повернулся, неуверенно говоря:
— Чарльз.
На сером фоне — силуэт высокого человека.
Кровь бросилась в лицо Сиприану, застучала в висках, голова пошла кружиться. Никто не ответил, и Сиприан снова сказал:
— Чарльз.
Он пошел к столу чтобы зажечь стоявшую на столе лампу. Чья-то рука сжала его плечо, остановила. Длинные, жесткие, как сталь, пальцы впились в тело, и Чарльз сказал:
— Спокойно! Свет нам не понадобится.
Кровь застыла в венах у Сиприана. Страшная боль сдавила голову. Сиприан не мог понять, что происходит, но леденящий ужас сковал его, более сильный, чем все, что он совсем недавно переживал. Он с усилием выдавил из себя слова:
— Чарльз, я не понимаю… я не…
Он больше не мог произнести ни одного слова, он пытался высвободиться и взглянуть Чарльзу в лицо. Это не получалось.
— Ты поймешь, — сказал Чарльз. — Ты помнишь свое обещание никогда не лгать мне?
— Да, — пробормотал Сиприан. Во рту у него пересохло от страха. — Отпусти, мне больно.
— Больно?
Рука не отпускала плечо. Сиприан продолжал бормотать:
— Я могу поклясться… Я и не лгал тебе с тех пор. Я ничего не понимаю…
— Ты поймешь.
Железные пальцы сдавили плечо еще сильнее. Сиприан с трудом дышал.
— Мне нужен честный ответ на мой вопрос. Ты можешь ответить честно?
— Да-да, конечно…
— Ты ее убил?
— Нет-нет… Я же сказал… Был какой-то мужчина… он вышел в окно.
— Я думал, что ты перестанешь врать.
— Убил ты ее? Скажи.
— Нет… я…
Стальные пальцы вонзились еще глубже. Сиприан громко икнул.
— Ты убил ее? Не смей врать!
— Да… да… (лицо Сиприана сморщилось, на глаза выступили слезы, губы задрожали.). — Да, я убил ее, я убил ее…
Пальцы разжались. Рука выпустила плечо Сиприана, и он покачнулся. Свет лампы внезапно осветил комнату, и Сиприан увидел, наконец, Чарльза, как бы сквозь туман. Потом он услышал его голос, спокойный и мягкий, слегка окрашенный его обычной иронией:
— Ну вот, наконец! Я хотел знать правду. Теперь хорошо бы выпить.
Он отошел к бару. Шаги его, как всегда, напоминали кошачьи. И вдруг Сиприан понял, все понял.
Он все понял и подумал о тех двух убитых, спасших его от смерти.
Он хотел вскрикнуть и не смог. Он скорчился, сжался. Чарльз шел к нему, держа в руке бокал.
— Так это ты? Ты не был болен. За тебя отправляли обе телеграммы. Ты узнал, что Эстред убита, ты тайно прилетел сюда. Это ты? Ты их убил, как убивают животных?
Сиприан замолчал. Обессилев, он сел на ближайший стул.
— Не думай об этом, мой дорогой Сиприан.
Чарльз отпил из бокала, посмотрел на Сиприана и добавил:
— Вот мы и связаны с тобой на всю жизнь. Давай будем жить счастливо.
Сиприан закрыл лицо руками, простонав:
— О боже!
Артур Вильямс
Безукоризненный убийца
Я считаю себя безукоризненным убийцей и поэтому я, конечно, интересуюсь детективными романами. С большим интересом я прочитал недавно статью известного критика, занимающегося этим жанром литературы. Он утверждает, что самые лучшие детективные романы — это те, в которых упор делается не только на «кто» и «как», но и не в меньшей степени на «почему». Приятно сознавать, что даже в вымышленной жизни характер убийцы считается достойным объектом для анализа. В былые времена основное внимание уделялось поиску убийцы, его обнаружению и аресту. С другой стороны, я не думаю, что размышление над вопросом «как» будет пустой тратой времени, ведь примененный метод раскрывает индивидуальность убийцы.
Мне хотелось бы заметить, что мы, убийцы, не совершаем обычно ошибок. Такое убеждение складывается у меня под впечатлением того, что полиция раскрывает только те убийства, где была допущена ошибка. В большинстве убийств мы действуем очень профессионально. В самом деле, подумайте о том, как мало число раскрытых убийств по отношению к числу нераскрытых, хотя против нас работают многочисленные, хорошо организованные полицейские силы.