Тем не менее, жить, не встречаясь со своим сыном, который был ее сердцем, единственной радостью, она не смогла бы. Встречи были необходимы, но устроить их теперь было очень сложно. Она не могла уже, как это бывало прежде, посещать мальчика по четвергам каждую неделю — это было бы немедленно замечено. Она ничем не смогла бы объяснить свое регулярное отсутствие. Он очень быстро раскрыл бы ее секрет, выследив самостоятельно или поручив слежку одному из своих людей. В результате он выгнал бы ее из дому, они с сыном просто погибли бы от голода.
Свидания с сыном должны были теперь стать случайными, от одной возможности до другой. Условия жизни Мой Тун сильно улучшились, чтобы ими рисковать. Отказаться от обеспеченного существования в доме богатого китайца было невозможно, это ударило бы и по ее сыну. Пожалуй, лучше всего было какое-то время не общаться с мальчиком, в крайнем случае, взглянуть на него изредка издали, а, может быть, даже ограничиться сообщениями доверенных лиц, которым будет поручено посещение ребенка.
Все же Мой Тун не смогла отказаться от встреч. Однажды, проснувшись посреди ночи, она долго не могла уснуть и упорно думала о своем мальчике, очень живо она представила себе его милое лицо, вообразила, как он обнимает ее за шею, даже услышала его тихий шепот на ушко, выпрашивающий у мамы денежку. Ей страшно захотелось повидать сына, и она долго обдумывала сложный план встречи, который ей удалось выполнить на следующий день. Через целую цепочку людей, которым она могла доверять, она договорилась о том, чтобы женщина привела мальчика в условленное место. Если бы люди Нгу Йонга застигли ее за разговором с сыном, можно было бы все представить как случайное общение с чужим ребенком, сыном женщины, обычную ласку, которую уделяют малышу. Встреча получилась, как было задумано, и о ней не стало известно ее мужу.
Для следующего свидания был придуман вариант с посещением кондитерской. Мальчик лакомился пирожными и фруктовыми соками. Она любовалась им, отдаваясь мимолетному счастью.
Когда она вернулась домой, то на верхней ступеньке лестницы ее встретил Нгу Йонг, хотя обычно в это время дня он находился в прачечной. Он сделал ей замечание, потому что она провела в городе больше времени, чем нужно было для покупки провизии. Она сказала в свое оправдание, что ходила на отдаленный рынок, где цены всегда дешевле; кроме того, по пути туда ей пришлось сделать круг из-за ремонта на одной из улиц. Если бы мысли молодой женщины не были заняты воспоминанием о недавней встрече с обожаемым сыном, то она с большим вниманием приняла бы пристальный и несколько странный взгляд мужа, обращенный на нее во время ее объяснения.
Каждое следующее свидание нужно было обдумывать серьезно и тщательно. Мой Тун припомнила одно из случайных мест той поры, когда она шесть лет назад встречалась и ходила по городу с молодым морским офицером. Это был заброшенный подвал в районе порта. Его заливало, когда вода в реке сильно прибывала. Сначала подвал ремонтировали после наводнений, но потом от этого отказались и перестали его использовать для хранения товаров. Подвал никем не охранялся, никому не был нужен и оказался очень удобным для свиданий той поры. Мой Тун посетила этот подвал, она нашла его точно таким, каким он был тогда. Вход в подвал был совершенно незаметен, его мог найти только тот, кто случайно набрел на это убежище.
Вот в этот подвал и привели сына. Там было темно, светил только электрический фонарик, принесенный Мой Тун. Мальчика совсем не пугала темнота. Ему очень понравился таинственный подвал, он стал обследовать все его уголки, заливаясь веселым смехом. Мой Тун любовно следила за его игрой, ее радовало бесстрашие мальчика, и она думала, что от своего отца, моряка, он унаследовал страсть к приключениям.
Вдруг женщина, которая привела на свидание мальчика, тревожно сказала:
— Тише! Вы слышите?
Мальчик от неожиданности бросился к матери и замер, прижавшись к ней. Они прислушались.