— И вышел до вашего возвращения?
— Нет, он остался и был в доме.
— Но, мой дорогой Гильдей, — начал говорить отец Марчисон, очень удивленный, — мой дорогой Гильдей, я уверен…
— Я знаю, что вы хотите сказать. Я и сам бы так сказал, будь я на вашем месте. Но не спешите, прошу вас. Я ведь убежден и в том, что загадочный посетитель до сих пор не вышел из дома. Он и сейчас здесь.
Отец Марчисон очень внимательно посмотрел на Гильдея, пораженный искренним и страстным тоном его речи.
— Нет-нет, — словно отвечая на возникший вопрос, сказал Гильдей. — Я совершенно здоров и рассудком не тронулся. Уверяю вас в этом. Вся эта история мне самому кажется такой же невероятной, какою она, несомненно, кажется вам. Но вы же знаете, что я никогда не отвергаю факты, какими бы странными они ни казались. Я всегда их исследую до дна. Я на всякий случай проконсультировался у психиатра, он нашел меня абсолютно здоровым. — Он остановился, предлагая отцу Марчисону высказаться на этот счет.
— Продолжайте, Гильдей, — сказал отец Марчисон, — вы ведь еще не закончили.
— Не закончил. В тот вечер я был совершенно убежден, что кто-то пробрался в дом, и моя убежденность все время усиливалась. В обычное время я лег спать и спал нормально. Несмотря на это, когда я проснулся, то есть вчера утром, я знал, что в доме стало на одного жильца больше.
— Могу я вас перебить? А по каким признакам вы пришли к такому выводу?
— Это опять было мое внутреннее чувство. Никаких реальных признаков не было, но я был совершенно уверен в присутствии нового человека в доме. Причем совсем рядом со мной.
— Все это очень странно! — сказал святой отец. — И вы убеждены, что в этом не играет какую-то роль нервное переутомление? Вы ощущаете ясность мысли?
— Мои мысли никогда еще не были такими ясными. Я скорее чувствую сейчас прилив здоровья. Когда я сегодня спустился к завтраку, я почему-то обратил внимание на физиономию Питтинга. Она была такой же равнодушной, невыразительной и угодливой, как и всегда. Мне было ясно, что в его поведении нет ничего необычного, что можно было бы посчитать реакцией на какие-то события. После завтрака я принялся за работу, причем ни на миг меня не оставляло сознание присутствия этого непрошеного гостя. Тем не менее я трудился не менее прилежно, чем всегда, в течение нескольких часов, ожидая все время, что какое-нибудь объяснение настанет этой тайне, рассеет тьму, обволакивающую ее. Я спустился ко второму завтраку. В половине третьего мне нужно было уехать, я должен был прочитать лекцию. Я надел шляпу и пальто и вышел из дому. Лишь только я вступил на тротуар, как сразу почувствовал внутреннее освобождение, но я был в этот момент на улице и был окружен людьми. Но я подумал, что скорее всего это создание осталось дома, но продолжает шпионить за мной.
— Минуточку! — перебил отец Марчисон. — Что вы почувствовали при этом? Страх?
— Ни боже мой! Никакого страха. Я, конечно, смущен всем этим, я пытаюсь найти разгадку, но я не ощущаю никакой тревоги. Я и тогда не был встревожен. Я прочел свою лекцию так же легко, как я делал это всегда. Вечером я вернулся домой. Когда я входил в дом, я сразу понял, что он все еще здесь. Вчера я ужинал в одиночестве, а потом провел несколько часов за чтением научного труда, очень для меня интересного. Во все время чтения меня не покидало чувство, что он здесь. Я это ощущал как то, что рядом со мной кто-то непрерывно обо мне думает. Я даже сказал бы так: пока я читал научный труд, это ощущение непрерывно усиливалось, и, когда я поднялся, чтобы идти спать, то пришел к очень странному заключению…
— Какому? — нетерпеливо спросил отец Марчисон.
— Что это создание, или эта вещь, или что бы там ни было, которое проникло в мой дом, когда я был в парке, испытывает ко мне не только простой интерес, а что-то большее.
— Что-то большее?!
— Оно меня любит или начинает любить.
— О! — воскликнул святой отец. — Так потому вы меня спросили о вашей соблазнительности.
— Именно поэтому. И вот, когда я пришел к заключению, что оно меня любит, у меня сразу появилось еще одно чувство…
— Чувство страха?
— Нет, чувство отвращения и раздражения. Только не страх! Абсолютно не страх!
Отвергая без особой к тому надобности подозрение в чувстве страха, профессор Гильдей опять взглянул на клетку, прикрытую зеленой тканью.