Генерал сопроводил это высказывание спокойной, самодовольной улыбкой.
— Если кто-либо не пожелает изображать зверя на охоте?
— Разумеется, я предоставляю свободу выбора. Для меня игра имеет смысл лишь на условиях обоюдного согласия. Если человек не хочет играть со мной, я передаю его Ивану. Во времена царского правления Иван имел честь быть исполнителем барских наказаний. Он хорошо орудует плетью и любит это занятие. Могу сказать вам, господин Ренсдорф, что до сих пор все без исключения предпочитали играть со мной.
— А что же с тем, кому удается у вас выиграть?
— Пока еще я ни разу не проиграл. Впрочем, никто из моих соперников не поставил меня перед трудностями, все их попытки уйти от преследования весьма примитивны. Чтобы сказать точнее, иногда кто-либо из них превышает элементарный уровень. Был даже один, которому я едва не проиграл. Пришлось прибегнуть к преследованию с собаками.
— Собаками?!
— Да, вот извольте взглянуть, — генерал пригласил Ренсдорфа к окну. Двор освещался светом из окон. Ренсдорф увидел несколько огромных черных собак.
— Неплохая свора, — заметил генерал. — Эти псы охраняют мой дом, их спускают с цепи с наступлением темноты. Горе тому, кто попробует в это время войти в мой дом или выйти оттуда. А теперь я хотел бы показать вам мою новую коллекцию трофеев. Вы не желаете пройти в мою библиотеку?
— Прошу извинить меня, генерал, но я неважно себя чувствую.
— Да, да, вы правы! Проплыть столько после случайного падения за борт… Вам необходимо выспаться в нормальной обстановке. Ручаюсь, завтра вы себя почувствуете совершенно другим человеком.
Ренсдорф решительно направился к двери.
— Искренне сожалею, что мне не удалось сильнее заинтересовать вас нынешним вечером, — сказал генерал ему вслед. — Доброй ночи.
Добравшись до постели, Ренсдорф почувствовал неимоверную усталость во всем теле. Несмотря на это он не погрузился немедленно в сон, как следовало бы ожидать. Хотя тело его было налито тяжестью, нервное напряжение продолжалось, и он лежал с открытыми глазами. В один момент ему показалось, что он слышит чьи-то осторожные шаги за дверью спальни. Он вскочил с постели и хотел резко открыть дверь, но она не поддалась. Ренсдорф подбежал к окну. Его спальня находилась в верхней части одной из башен. Огни в замке были погашены. Царила тьма и молчание. В небе плыла луна. Ее слабый свет позволял различать внутренность двора. Иногда из темноты на освещенные участки выбегали огромные черные собаки. Ренсдорф вернулся в постель. В конце концов сон одолел его, и, засыпая, он услышал отдаленный выстрел.
Генерал Заров вышел к завтраку в отличном твидовом костюме. Он справился о самочувствии Ренсдорфа, а затем сказал утомленно:
— Не могу похвалиться бодрым настроением, господин Ренсдорф. Возвращается прежняя болезнь. Снова надвигается на меня скука. Вчера явно ощутил первые симптомы.
Генерал свернул в трубку блин и стал макать его в растопленное масло.
— Сегодня ночью охота плохо удалась. У меня была такая надежда на этого могучего негра. Ничего не получилось. Он не придумал ничего интереснее, чем бежать сломя голову по прямой линии. Беда с этими матросами, они страшатся углубиться в джунгли… Вы не попробуете этого шабли, господин Ренсдорф?
— Генерал, — сказал Ренсдорф, — я намерен покинуть ваш дом сегодня же.
— Мой друг, — удивился генерал, — вы только приехали сюда мы еще не поохотились вместе.
— Я намерен уехать сегодня же, — твердо повторил Ренсдорф.
Генерал внимательно смотрел на него, и вдруг его черные глазки радостно сверкнули.
— Сегодня вечером мы с вами отправимся на охоту. Отпробуйте этого шабли, оно превосходно.
Ренсдорф отрицательно покачал головой.
— Нет, генерал, я не хочу охотиться.
— Как вам угодно, друг мой. Но, может быть, вы предпочтете общение с Иваном?
— Что вы хотите сказать?
— Неужели…
— Друг мой, я еще раз напоминаю, что, когда я говорю об охоте, это всегда серьезно. И потом, оцените мою идею сами, — генерал поднял бокал. — Я хочу выпить в честь самого достойного соперника. Игра будет стоить свеч!.. Ваш мозг против моего… — генерал все больше воодушевлялся, — гроссмейстерская партия на шахматной доске джунглей!..
— И если я ее выиграю? — хриплым голосом спросил Ренсдорф.
— Я с огромной радостью признаю себя побежденным. Моя яхта высадит вас на континент.
Генерал легко догадался, о чем подумал Ренсдорф.
— О! Вы можете быть уверены. Честное слово дворянина и охотника! Но и с вашей стороны… Надеюсь, вы сохраните в тайне нашу встречу.
— Вряд ли я себя свяжу таким обещанием.
— Ах вот как! — воскликнул генерал. — Впрочем, мы поговорим на эту тему через три дня за бутылкой шампанского от вдовы Клико.
Генерал отхлебнул вина из бокала и продолжил уже деловым тоном:
— Иван вам даст все необходимое: одежду, провиант и охотничий нож. Я вам советую обуть мокасины, они почти не оставляют следов. Избегайте большого болота в юго-восточной части острова. Мы его называем болотом смерти, там зыбучие пески… А теперь, я прошу у вас извинения — после завтрака у меня в обычае сиеста. Вы, пожалуй, не сможете поступить так же, вам нужно готовиться. Можете себе позволить вздремнуть не более часа. Засим до свидания! — и генерал своим тоном подчеркнул буквальный смысл слов этого приветствия, — до свидания!..
Иван принес охотничью одежду цвета хаки, рюкзак с провизией и большой нож в кожаных ножнах.
Уже в течение двух часов Ренсдорф пробивался через заросли джунглей.
Когда за ним закрылись ворота, состояние его было сложным, он не мог хладнокровно оценить свое положение. Первая мысль, овладевшая им, как бы, помимо его воли, была: отдалиться как можно дальше от генерала Зарова. Повинуясь этому инстинктивному выбору, Ренсдорф устремился прямо вперед. Однако постепенно ему удалось побороть в себе страх и более хладнокровно определить свой план. Он понял бессмысленность бегства по прямой линии, которое окончилось бы выходом к морю. Разумнее было приспособиться к условиям ограниченности территории и действовать в этих рамках.
«Надо дать ему след», — решил Ренсдорф и, сойдя с подобия тропы, по которой он бежал, не заботясь об оставляемых следах побега, углубился в заросли. Он проложил несколько петель следов, стараясь делать их по-возможности запутаннее. Затем он воротился, припоминая все, что знал об охоте на лис.
Когда наступила ночь, ноги Ренсдорфа уже дрожали от усталости, руки и лицо были исцарапаны колючками. К этому моменту Ренсдорф находился на возвышенности, заросшей густо деревьями. Если бы даже он не был так утомлен, если бы его силы были совершенно свежими, двигаться наобум в полной темноте было безумием — Ренсдорф отлично понимал это. Прежде всего нужен хотя бы короткий отдых, иначе силы просто иссякнут. «Я был лисой, — подумал Ренсдорф, — теперь стану рысью». Пришлось очень осторожно и точно, призвав на помощь весь опыт охотника, проделать сложную в условиях темноты операцию: не оставя никаких следов, отыскать и устроиться для отдыха в надежном разветвлении подходящего дерева. Когда ему удалось это, короткий отдых вернул самоуверенность. «Каким бы ловким не был охотник, пусть и таким, как генерал Заров, — подумал Ренсдорф, — ему не найти меня на этом дереве. Разве, что это будет сам дьявол, хотя, как знать, может быть генерал и есть дьявол».
Ночь, таящая множество невидимых угроз, тянулась нескончаемо. Ренсдорф не мог уснуть. Ближе к рассвету, когда грязновато-серым светом начало обозначаться небо, раздались крики потревоженных птиц, и немедленно обострившееся внимание Ренсдорфа отметило это. Кто-то вспугнул птиц в той стороне леса, продвигаясь сюда. Ренсдорф распластался в своем укрытии и сквозь листву следил за появившимся человеком. Генерал Заров шел осторожно, неторопливо, очень внимательно смотря на землю. Он остановился рядом с деревом, укрывшим Ренсдорфа. Привлеченный чем-то, он даже опустился на колени. Первым желанием Ренсдорфа было одним прыжком упасть с дерева, как это делают звери, однако, он сразу заметил пистолет в руке генерала.