"Господи, господи", - жутко волновалась Рита. И с каждым днем, приближавшим его приезд, волнение нарастало. - "Что они там с ним сделали? Каким будет теперь его лицо? Пластическая операция, пересадка кожи, наращивание волос... А вдруг это будет нечто ужасное, противоестественное? Тогда хоть было понятно - обгорелое при пожаре лицо, хоть это и ужасно было видеть. Но теперь... Вдруг это чужое, искусственно сделанное лицо шокирует меня? Вдруг отпугнет от него? Только бы этого не было, только бы между нами не возникла какая-нибудь стена! Я бы не вынесла такого удара теперь, когда все так хорошо... Пит говорит, что все в порядке, но он всегда так говорит по своей западной привычке. У него всегда все о,кей. Он говорил, что все в порядке даже тогда, когда увидел обожженное лицо Федора. А здесь люди открывали рот от удивления и отвращения, его лицо даже хотели использовать, чтобы запугать меня... Нет, в этом смысле трудно полагаться на слова Пита, он слишком большой оптимист..."
... Когда пятого февраля Рита стояла в толпе встречающих в Шереметьево-2, сердце было готово выпрыгнуть у неё из груди, до того она волновалась...
... Прибыл самолет, идут люди, радуются, смеются, целуются, обмениваются впечатлениями... Но где же он?! Где?!!!
Накануне она позвонила Игорю Дьяконову и сообщила ему, что завтра прилетает после успешной операции Федор. Но просила его не приезжать в аэропорт.
- Я должна сама, мало ли что... Говорят, что все нормально, но я не верю. Я должна его увидеть первой на родной земле. Мы вам позвоним из дома, Игорь. Позвоним, приедем, привезем ваш гонорар. Федор должен привезти деньги...
- Ладно, ладно, Рита, вы не волнуйтесь. После того, что было, вам уже бояться нечего.
- А вот нет, именно теперь-то я и боюсь всего, боюсь проснуться от этого счастливого сна и снова оказаться в той грязи, в том кошмаре, в котором я жила. Огонь, пожар, постоянный навязчивый сон... Эх, Игорь, где сон, где явь? Где их границы? Я уже перестала отличать одно от другого...
- Вас вынесли из того сна крепкие руки, так же как двадцать лет назад вынесли из огня. Вам постоянно снился этот сон, потому что вы хотели узнать, чьи это были руки. И вы узнали это. Эти руки будут вас поддерживать всю жизнь...
... И вот она стоит в аэропорту с трепещущим от волнения сердцем... Где же он? Где? Она боялась не узнать его...
... Однако, узнала сразу. Прежде всего, по маленькой клетчатой кепочке, изящно сидящей у него на голове. Рита вся внутренне сжалась, напряглась... Он шел ей навстречу, высокий, элегантный, в маленькой кепочке и короткой дубленке... А лицом был точь в точь похож на себя на той фотографии, которую они привезли в Торонто. Тогда ему было двадцать три, теперь почти сорок три... Но операция, новая кожа... Он ни в коем случае не выглядел на свой возраст. Ему можно было дать не более тридцати лет... Только довольно странный цвет лица, очень бледен, немного подгримирован. Но это лицо! Красивое лицо с правильными чертами! Губы, брови, прямой нос... Его не надо больше прятать под маской. И круглых очков больше нет! Коротко стриженые светлые волосы на висках... Это он! Это её жених, через три дня они станут мужем и женой! И она уже знает, какой подарок она ему приготовила! Она прекрасно знает! Ее догадка подтвердилась - её беременность приближалась к двум месяцам... Она совершенно здорова и может иметь детей! И детей обязательно будет много, у них есть средства и желание вырастить их...
... Вот он, вот... Он подходит к ней. Она не верит своим глазам.
- Это ты? - шевелит она губами, но как во сне, не издает ни звука.
- Я, Ритка, конечно, я, кто же еще? - смеется Федор и обнимает её. Нравлюсь?
- Ты мне нравился и тогда, - плачет Рита от счастья. - Но теперь ты будешь нравиться всем. Потому что ты лучший человек на Земле...
- Извините меня, ради Бога, - раздался сзади уверенный баритон. - Но я не выдержал и нарушил ваш запрет, больно уж интересно было поглядеть на нашу черную маску без маски.
- Игорь! - обрадовался Бауэр и крепко обнял его. - Вот это здорово, что ты приехал! Именно тебя мы больше всего рады видеть!
- А уж я-то как рад видеть такого красивого мужчину. Вы поглядите на него, Рита! А? Кудесники западные! Что творят, что творят! Это же супермен, бледненький только немного. Но ничего, загоришь еще. Поедете куда-нибудь, на Мальдивы, отдохнете. Ну, красавец, любо-дорого смотреть!
Бауэр был очень смущен, никак не мог привыкнуть к своему новообретенному лицу.
- Это она..., - преодолевая спазмы в горле, выдавил он из себя. - Она все сделала... Если бы не она...
- А если бы не ты, меня бы давно сожрал огонь, Федор. И никогда не благодари меня, - рассердилась Рита. - Если будешь так говорить, я ничего тебе не расскажу! А ведь у меня есть для тебя сюрприз, - хитро улыбнулась она.
- Какой? - насторожился Бауэр. Ему было так хорошо, что он боялся сюрпризов.
- А ты сам догадайся. Мой свадебный тебе подарок. - Она указала глазами себе на живот.
- Неужели?! - закричал Бауэр, что заставило стоящих рядом людей обернуться на странного человека с неестественно бледным лицом. Неужели? - произнес он уже очень тихо и крепко прижал к себе Риту.
- Ладно! - махнул рукой Игорь, растроганный происходящим. Наговоритесь дома. А сейчас пошли, давайте, я помогу, у Федора, вижу много вещей. Обарахлился он там, за бугром.
- Такси нужно? - крутя ключи на указательном пальце, спросил коренастый водитель в куртке "Пилот".
- Нет, спасибо, у нас своя машина, - ответил Игорь.
- Надеюсь, на сей раз с тормозами? - засмеялся Федор, продолжая обнимать Риту. В первый раз они видели, как он смеется. И улыбка была красивая, открытая. Игорь молча хлопнул его по плечу.
- Я, кажется, могу сообщить интересную вещь, Игорь, - сказала Рита. Имею, как это у вас говорится, версию дела о перерезанных тормозных шлангах.
- Да ну? - приостановился Дьяконов.
- Некто Шмыдаренко Андрей Алексеевич. Неоднократно видела его, когда жила у них на Кутузовском. Любовник покойной свекрови и личность для особых поручений. Ходил слушок, что в свое время он отравил поэта Ларичева, после чего Бермудская получила Государственную премию, а Шмыдаренко - квартиру в престижном доме. Но только слухи, которыми, как известно, земля полнится.
- Был у нее, значит, и запасной вариант в отсутствие Удищева, помрачнел Бауэр. Ему был очень неприятен разговор о покойной Бермудской и её окружении.
- Скорее, Удищев был запасным вариантом, - возразила Рита. - Видели бы вы этого Шмыдаренко, Удищев против него просто провинциальный шарлатан... Глупая я была тогда, наивная... Поначалу он мне даже нравился, галантный такой, вежливый...
- Ради Бога, Ритка, оставайся всегда глупой и наивной, - взмолился Федор. - Ты не должна быть другой.
- И не бойтесь ничего, - добавил Игорь. - Займемся мы этим Шмыдаренко, обложим как лисицу в норе... Степан, что ли, перед смертью что-то написал? - догадался он.
- Да, - ответила Рита. - Только ничего конкретного. Он, видимо, толком не ничего и не знал. Жил всю жизнь, как в тумане среди одних мерзавцев... Ладно, - махнула она рукой. - Хватит об этом! Противно! А! Вижу знакомый лимузин! - улыбнулась она.
Сели в машину. Игорь несколько раз демонстративно нажал на педаль тормоза.
- Ну что? - сказал он. - На, сам проверь, если не доверяешь! Тормоза мертвые, резина зимняя, водитель - ас, сами видели! Поехали с ветерком!
Рита прижалась к Федору на заднем сидении "девятки". Сразу же поневоле вспомнились события почти двухмесячной давности. Всего-то навсего двухмесячной... Вспомнилось, как они садились на пол этой самой машины, несущейся на огромной скорости по Кутузовскому проспекту и Можайскому шоссе без тормозов и в первый раз в жизни почувствовали тепло сердца, бьющегося рядом...
Игорь взглянул на них в зеркало заднего вида и тронул машину с места. В голове калейдоскопом пронеслись странные и страшные события конца прошлого года.
"Какая удивительная вещь - судьба" . - подумал он.