За следующим поворотом дороги они увидели какую-то постройку. Нэт стал вглядываться в нее, размышляя, что бы это могло быть. Старая, обшарпанная, на вид совершенно заброшенная… Вдруг он понял, что перед ним была заправочная станция, оставшаяся со времен автомобилей с двигателем внутреннего сгорания. Его как громом поразило.
— Античность, — сказала Молли. — Реликвия! Как странно… Может, нам следует остановиться и посмотреть на нее? Это история, как старинный форт или древняя глинобитная мельница. Пожалуйста, Нэт, останови этот чертов автомобиль.
Нэт нажал на кнопки пульта управления, и автотакси, ревя и сотрясаясь от гнева, остановилось перед заправочной станцией. Джим Планк осторожно открыл дверцу и вылез наружу. С ним была его японская камера, и теперь он резко открыл ее, так что она зловеще поблескивала в мутном, завешенном туманом свете. От мелкого дождя его лицо заблестело; вода стекала по линзам его очков, и он их снял и засунул в карман своего пиджака.
— Я сделаю пару снимков, — сказал он Молли и Нэту.
— Там внутри кто-то есть. Не двигайся и ничего не говори, — тихо сказала Молли. — Он смотрит на нас.
Выбравшись из машины, Нэт пересек дорогу из красного кирпича и направился к станции. Он увидел, что человек там, внутри, поднялся и выходит ему навстречу: дверь резко открылась. Перед ним стоял сгорбленный человек с деформированной челюстью и такими же зубами. Человек начал жестикулировать и что-то говорить.
— Что он говорит? — спросил Джим Нэта. Он был испуган.
Человек, он был уже немолод, бормотал: «Хиг, хиг, хик». Или так показалось Нэту. Человек пытался ему что-то сказать и не мог. Он продолжал пытаться. Наконец Нэту показалось, что он уловил отдельные слова; он изо всех сил старался их понять, приложив ладонь к уху и ожидая, когда старик с огромной челюстью будет снова взволнованно бормотать, жестикулируя.
— Он спрашивает, привезли ли мы ему почту, — сказала Молли.
— Должно быть, здесь так принято: машины, направляющиеся сюда, берут из города почту. — И Джим обратился к старику с массивной челюстью: — Извините, мы не знали об этом. У нас нет вашей почты.
Кивнув, человек прекратил свои звуки, казалось, он воспринял это безропотно. Он все ясно понял.
— Мы ищем Роберта Конгротяна, — сказал ему Нэт. — Мы правильно едем?
Человек взглянул на него искоса, хитро.
— Есть овощи?
— Овощи?! — переспросил Нэт.
— Я отлично могу есть овощи. — Старик подмигнул ему и протянул руку в ожидании.
— Извините, — сказал расстроенный Нэт. Он повернулся к Молли и Джиму.
— Овощи, — сказал он. — Вы поняли его? Он ведь это сказал, да?
Старик пробормотал:
— Я не могу есть мяса. Подождите. — Он покопался в кармане пиджака и вытащил карточку, на которой было что-то напечатано. Он передал ее Нэту. Карточка была такая грязная и засаленная, что едва можно было различить надпись. Нэт поднес ее к свету и сощурился, пытаясь различить надпись.
«Покорми меня, и я расскажу тебе все, что ты хочешь услышать.
Учтивость друпаков АССН».
— Я — друпак, — сказал старик и неожиданно отобрал карточку и засунул ее снова в карман.
— Давайте отсюда уедем, — спокойно сказала Молли Нэту.
Раса, расплодившаяся после радиации, подумал Нэт. Друпак Северной Калифорнии. Здесь их энклав. Он подумал, сколько же их здесь живет. Десять? Тысяча? И это было место, которое Роберт Конгротян выбрал. Но, возможно, Конгротян был прав. Несмотря на их уродство, это были люди. Они получали почту, возможно, выполняли мелкую работу или жили на дотации местных властей, если не могли работать. Они никому не мешали и уж явно не приносили вреда. Он устыдился своей реакции — своего изначального инстинктивного отвращения.
Обращаясь к старому друпаку, Нэт сказал:
— Возьмите деньги. — И он протянул пятидолларовую платиновую монету.
Кивнув, друпак взял ее.
— Спасибо.
— Мы попадем к Конгротяну этим путем? — снова спросила Нэт.
Друпак указал рукой на дорогу.
— О’кей, — сказал Джим Планк. — Поехали. Мы на правильном пути. — Он взглянул поспешно на Молли и Нэта. — Поехали!
Они снова залезли в машину. Нэт завел ее, и они поехали мимо станции и старого друпака, который равнодушно стоял, провожая их взглядом, как будто он вновь стал неподвижным, как механизм или двойник.
— Фу-у, — с облегчением выдохнула Молли. — Что это, к черту, было?
— Это еще что… — коротко ответил Нэт.
— О небеса! — сказала Молли. — Должно быть, Конгротян и вправду свихнулся, раз он здесь живет. Я бы ни за что не поселилась в этом болоте. Я уже жалею, что поехала. Давайте запишем его в студии, а? Мне хочется вернуться.