Машина проползла еще немного, проехала под свисающими лианами, и вдруг перед ними предстали остатки города.
Череда загнивающих деревянных домов с разбитыми окнами и стертыми надписями и все же не заброшенных. Там и сям по заросшим тротуарам шли люди или скорее, подумал Нэт, друпаки. Пять или шесть из них спешили по каким-то своим поручениям; один Бог ведал, что можно здесь делать. Ни телефонов, ни почты…
Может быть, подумал он, Конгротяну здесь спокойно. Здесь была тишина, за исключением звука дождя, похожего на туман. Может, когда к этому привыкаешь, — но он не думал, что, черт побери, к этому можно привыкнуть. Фактор упадка был здесь слишком силен. Отсутствие чего-либо нового, цветущего или растущего. Они могут быть друпаками, если они хотят или если им приходится, подумал он, но они должны стараться, должны следить за своим жилищем. Это ужасно.
Как и Молли, он пожалел, что поехал.
— Я бы сто раз подумал, — сказал он вслух, — прежде чем решиться и запереть себя здесь. Но если бы я смог это сделать — мне бы пришлось принять один из самых сложных аспектов жизни.
— Какой? — спросил Джим.
— Власть прошлого, — сказал Нэт. В этом районе абсолютно правило прошлое. Их общее прошлое: война, которая предшествовала их эре, ее последствия. Экологические изменения в жизни каждого. Это был живой музей. Движение типа круговорота… Он закрыл глаза. Интересно, подумал он, рождаются ли новые друпаки. Это должно передаваться генетически, я знаю. Или скорее, подумал он, боюсь, что так. Эта игра уже идет на убыль, но все же продолжается.
Они выжили. И это хорошо для окружения, для процесса эволюции. Вот что происходит, от трилобита и дальше. Ему стало страшно.
А затем он подумал: я уже видел это уродство. На картинках. На макетах. Макеты были вполне удачными. Возможно, они были уточнены при помощи аппарата фон Лессингера. Сутулые тела, массивные челюсти, неспособность есть мясо из-за отсутствия резцов, плохая дикция.
— Молли, — сказал он вслух, — ты знаешь, кто они, эти друпаки?
Она кивнула.
— Джим Планк сказал «неандертальцы». Они не жертвы радиации. Они предки.
Автотакси пролезало дальше, через город друпаков Разыскивая вслепую, механически дорогу к дому всемирно известного пианиста Роберта Конгротяна.
Глава 9
Реклама Теодора Нитца запищала: «Разве вы не видите, что в присутствии незнакомцев вы не вполне существуете? Разве нет такого впечатления, что они вас не замечают, как будто вы невидимы? Разве в автобусе или на космическом корабле вы иногда не смотрите по сторонам и не замечаете: никто, абсолютно никто не узнает вас, никому нет дела до вас и вполне возможно, что…»
С помощью ружья, стреляющего шариками двуокиси углерода, Мори Фрауенциммер осторожно подстрелил рекламу Нитца, которая висела на дальней стене захламленного офиса. Она пролезла сюда ночью и приветствовала его сегодня утром своим металлическим разглагольствованием.
Сбитая реклама упала на пол. Мори раздавил ее своим немалым весом и вновь повесил ружье на крючок.
— Почта, — сказал Чак Страйкрок. — Где сегодняшняя почта? — Он занимался поисками с самого утра, как пришел.
Мори шумно отхлебнул кофе и сказал:
— Посмотри наверху пачек. Под тряпкой, которой мы чистим пишущую машинку. — Он вцепился зубами в утренний пончик, на этот раз посыпанный сахарной пудрой. Он видел, что Чак ведет себя странно и задавал себе вопрос, что бы это значило.
Внезапно Чак сказал:
— Мори, я здесь кое-что написал. — И он положил на стол свернутый лист бумаги, потом подтолкнул его к Мори.
Мори мог сказать, что это, не разворачивая листа.
— Я ухожу, — сказал Чак. Он был бледен.
— Пожалуйста, не уходи, — сказал Мори. — Что-нибудь появится. Я могу держать фирму на плаву. — Он не раскрыл листка, а оставил его лежать там, где оставил Чак. — Что ты будешь делать, если уйдешь отсюда? — спросил Мори.
— Иммигрирую на Марс.
Переговорное устройство на столе затарахтело, и их секретарша Грета Трюп сказала:
— Мистер Фрауенциммер, вас хочет видеть какой-то мистер Гарт Макрей и еще несколько человек, целая группа.
Интересно, кто это такие? — подумал Мори.
— Не впускайте их пока, — сказал он Грете. — У нас с мистером Страйкроком совещание.
— Занимайся делами, — сказал Чак. — Я ухожу, оставлю заявление об уходе у тебя на столе. Пожелай мне удачи.
— Удачи тебе. — Мори почувствовал себя подавленным и больным. Он сидел, уставившись в стол до тех пор, пока дверь не открылась и не закрылась, выпуская Чака. Ни черта себе денек начинается, подумал Мори. Взяв заявление, он развернул его, взглянул и снова свернул. Он нажал кнопку на переговорном устройстве и сказал: