— Мисс Трюп, пригласите этого, как вы там сказали, Макрея или что-то вроде. И его людей.
— Да, мистер Фрауенциммер.
Дверь из приемной открылась, и Мори оказался лицом к лицу с людьми, в которых он тут же узнал членов правительственной верхушки; двое были одеты в серую форму Национальной полиции, а руководитель группы, определенно Макрей, по манере поведения был представителем администрации исполнительной государственной власти. Другими словами, Хранители высшего ранга. Неуклюже вставая с кресла, Мори протянул руку и сказал:
— Джентльмены, чем могу быть полезен?
Обменявшись рукопожатием, Макрей сказал:
— Вы Фрауенциммер?
— Совершенно верно, — ответил Мори. Сердце у него колотилось, и он едва дышал. Собирались ли они закрывать его? Точно так же как они нагрянули в Венскую школу психиатров?
— Чем я провинился? — спросил он и услышал, как его голос дрожит от страха. Одна беда за другой.
Макрей улыбнулся:
— Пока ничем. Мы здесь с целью переговоров на предмет заключения договора о новом заказе с вашей фирмой. Однако это подразумевает знание на уровне Хранителей. Я могу выключить ваше переговорное устройство?
— Из-звините? — переспросил остолбеневший Мори.
Кивнув людям из НП, Макрей отступил в сторону; полицейские прошли в глубь помещения и быстро отключили переговорное устройство. Затем они обследовали стены, мебель, скрупулезно изучили каждый сантиметр комнаты и ее оборудование, а затем подали знак Макрею, что можно продолжать. Макрей сказал:
— Хорошо. Фрауенциммер, мы привезли с собой все документы на модель двойника, которую мы бы хотели получить. Вот они, — ич)н протянул запечатанный конверт, — просмотрите. Мы подождем.
Открыв конверт, Мори стал изучать содержимое.
— Вы сможете это сделать? — спросил Макрей.
— Это документы на двойника Хозяина, — подняв голову, сказал Мори.
— Верно, — кивнул Макрей.
Так вот оно что, — понял Мори. Это часть тайны Хранителей; теперь я Хранитель. Это произошло в одно мгновение. Я по ту сторону. Как плохо, что Чак ушел; бедняга Чак, как ему не везет, как все не вовремя. Если бы он остался на пять минут…
— И так было в течение пятидесяти лет, — сказал Макрей.
Они втягивали его в это. Делали его частью общей тайны.
— Боже праведный, — сказал Мори. — Я даже не подозревал, когда смотрел его по ТВ, слушал его речи. И вот я должен сделать такую чертовщину сам. — Он явно колебался.
— Карп отлично поработал, — сказал Макрей. — Особенно ему удался нынешний. Руди Кальбфляйш. Мы думали, что вы догадывались.
— Никогда, — сказал Мори. — Ни разу. И не мог бы через миллион лет.
— Вы сможете? Сможете его сделать?
— Конечно, — кивнул Мори.
— Когда вы начнете?
— Прямо сейчас.
— Хорошо. Естественно, вы понимаете, что сначала люди из НП должны будут находиться здесь, чтобы обеспечить себе безопасность.
— О’кей, — пробормотал Мори, — если надо, так надо. Послушайте, извините, я сейчас вернусь. — Он протиснулся между ними, подошел к двери и вышел в приемную. Растерявшись от такой неожиданности, они ему не препятствовали.
— Мисс Трюп, вы не видели, куда пошел мистер Страйкрок? — спросил он.
— Он просто уехал, мистер Фрауенциммер. Направился к автостраде, я думаю, он поехал домой, в «Адмирал Буратино».
Эх ты, бедняга, подумал Мори. Он помотал головой. Невезуха все преследует Чака Страйкрока. Теперь он почувствовал ликование. Это меняет все, понял он. Я снова в деле; я поставщик короля — или скорее я снабжаю Белый дом. Это одно и то же. Да, это одно и то же!
Он вернулся в контору, где его ждали Макрей и остальные; они мрачно на него смотрели.
— Извините, — сказал он. — Я искал своего эксперта по продаже. Я хотел вернуть его в связи со всем этим. Мы какое-то время не будем брать новые заказы, так чтобы мы могли сконцентрироваться на вашем заказе. Что касается оплаты…
— Мы подпишем контракт, — сказал Макрей. — Вам будет гарантирована ваша цена плюс сорок процентов. Мы получили Руди Кальбфляйша в конечном итоге за один миллиард штатовских долларов плюс, конечно, стоимость постоянной профилактики и ремонта со времени получения двойника.
— О да, — согласился Мори. — Вы бы не хотели, чтобы он заглох посреди речи. — Он попытался рассмеяться, но не мог.