— Очень скоро, я думаю, — совсем запутавшись, ответил Чак.
— Да, — сказал Мори, — звонил твой брат Винс. Пытался с тобой связаться. Он ищет работу. То ли Карп его уволил, то ли он ушел, — во всяком случае, он везде тебя ищет. В связи со сложившейся ситуацией он хочет работать у нас. И я сказал ему, что если ты его рекомендуешь…
— Да, конечно, — рассеянно сказал Чак. — Винс первоклассный эрцаз-техник. Слушай, Мори, что это За заказ?
На лице Мори медленно появилось таинственное выражение.
— Я расскажу тебе, когда приедешь, разве ты не понимаешь? Поторапливайся!
— Я собирался иммигрировать, — сказал Чак.
— Иммигрировать, иммигрировать… Теперь тебе этого не придется делать. Мы устроены на всю оставшуюся жизнь, даю тебе слово, — ты, я, твой брат, все! До встречи. — Мори внезапно прервал связь, экран погас.
Должно быть, правительственный контракт, подумал Чак. И что бы это ни было, Карп его потерял. Вот почему у Винса нет работы. И вот почему Винс хочет работать у Мори; он знает.
Мы теперь предприятие Хранителей, сказал сам себе Чак в восторге. Наконец, наконец-то мы по эту сторону.
Слава Богу, подумал он, что я не иммигрировал. Я остановился как раз на краю, как раз вовремя.
Наконец-то мне везет, подумал он.
Наверняка, это был лучший — и самый решительный — шаг в его жизни. День, который он никогда в жизни не забудет. Как и его босс, Мори Фрауенциммер, он вдруг почувствовал себя абсолютно, полностью счастливым.
Позже он вынужден будет еще раз вспомнить этот день…
Но сейчас он ничего об этом не знал.
В конце концов, у него не было доступа к аппарату фон Лессингера.
Глава 12
Чак Страйкрок откинулся на спинку кресла и откровенно сказал:
— Я просто не знаю, Винс. Может, смогу устроить тебя на работу к Мори, а может, и нет. — Он наслаждался ситуацией.
Они ехали вместе, он и Винс, по главной магистрали на машине. Они ехали в «Товарищество Фрауенциммера». Их центрально контролируемая, хоть и частная машина крутилась и ехала к месту назначения благодаря умелому руководству; в этом вопросе особо беспокоиться не о чем, освобождалась масса времени для более важных размышлений.
— Но вы берете всяких людей, — возразил Винс.
— Я же не босс, — сказал Чак.
— Сделай, что сможешь, — сказал Винс. — Ладно? Я буду очень благодарен. В конце концов, теперь Карпа станут методично разорять. Это очевидно.
У Винса было странное, несчастное, подлое выражение лица, которого Чак никогда у него не видел.
— Конечно, все, что ты мне предложишь, весьма неплохо, — бормотал он. — Я не хочу тебе неприятностей.
Поразмыслив, Чак сказал:
— Я также думаю, что нам следует решить все насчет Джули. Сейчас вполне подходящий момент.
Винс уставился на него, вскинув голову, лицо его подрагивало.
— Что ты хочешь сказать?
— Можешь называть это делом о женитьбе, — сказал Чак.
После долгого молчания Винс произнес деревянным голосом:
— Но… — он пожал плечами. — Я хочу сказать, что ты же сам говорил…
— Все, что я говорил, так это что она меня раздражает. Но теперь психологически я чувствую себя в гораздо больше безопасности. В конце концов, меня чуть не уволили. Теперь все изменилось: я часть растущей, расширяющейся компании. И мы оба это знаем. Я теперь по другую сторону. Значит, могу позволить себе Джули, мне кажется. Фактически я должен иметь жену.
— Ты что, хочешь официально на ней жениться?
Чак кивнул.
— Хорошо, — наконец сказал Винс. — Оставляй ее. Если честно, мне наплевать на все. Твое дело! Как только ты устроишь меня к Мори Фрауенциммеру; это все, что мне нужно.
Странно, подумал Чак. Он никогда не думал, что его брат так печется о своей карьере, ставит ее превыше всего. Мысленно он отметил сей факт; возможно, он кое-что означал.
— Я могу многое предложить Фрауенциммеру, — сказал Винс. — Например, я случайно узнал имя нового Хозяина. Перед тем как уходить, я собрал кое-какие слухи у Карпов. Хочешь скажу?
— Что? — сказал Чак. — Что нового?
— Нового Хозяина. Или ты не понимаешь, какой контракт перешел к твоему боссу от Карпа?
Пожав плечами, Чак сказал:
— Конечно, понимаю. Я просто немного удивлен. — В ушах у него звенело, словно рядом взорвалась граната. — Слушай, — сумел он произнести, — мне все равно, даже если его будут звать Адольф Гитлер ван Бетховен. — Хозяин. Значит, это двойник. Ему стало очень хорошо от такой новости. Жизнь прекрасна и удивительна, наконец-то он это почувствовал, и он собирался взять от жизни все. Теперь, когда он стал настоящим Хранителем.