В потайном дворике Белого дома взвод солдат с ближайшей военной базы сделал эту необходимую работу. Она рассеянно слушала глухой, почти неуловимый звук их мощных лазерных ружей, думая, что смерть Геринга наглядно доказывала, как мало власти он имел в Третьем рейхе. Поскольку его смерть не повлекла никаких изменений в ее времени, в настоящем; это событие не вызвало даже легкого волнения, предвещавшего изменения. Это было одной из характерных черт правительственной структуры нацистской Германии.
Затем она вызвала высшего представителя НП, Уайлдера Пемброука.
— Я бы хотела услышать ваш доклад, — сообщила она ему, — относительно того, откуда Карпы имеют такую поддержку. Вдобавок к их собственным ресурсам. Очевидно, что они не начали бы заваруху, если б не были уверены, что у них есть союзники. — Она пристально и сурово посмотрела на представителя НП. — Что думает Национальная полиция?
Уайлдер Пемброук спокойно отозвался:
— Мы готовы разобраться с заговорщиками.
Казалось, он совершенно не был взволнован. Фактически, подумала она, он был даже спокойнее, чем обычно.
— Между прочим, мы уже начали их арестовывать. Рабочих Карпа и представителей его администрации и персонал предприятия Фрауенциммера. И всех, кто еще причастен; мы пытаемся разобраться, используя аппарат фон Лессингера.
— Почему же вы до сего дня не были готовы, почему не использовали аппарат раньше? — резко спросила Николь.
— Признаться, там был такой вариант. Но только как очень маловероятная возможность. Один из миллиона возможных альтернативных вариантов будущего. Нам никогда не приходило в голову…
— Вы потеряли вашу работу, — заявила Николь… — Пришлите сюда подчиненных. Я выберу из них нового комиссара полиции.
Покраснев, Пемброук недоверчиво пробормотал:
— Но в каждый момент происходит уйма опасных изменений, таких пагубных, что если мы…
— Но вы знали, — сказала Николь, — что я в опасности. Когда гнусная тварь, марсианский зверь, укусил меня, это должно было послужить вам предупреждением. С того момента вам следовало бы ожидать всеобщего, крупного нападения, потому что это было начало.
— Мы должны арестовать Люка?
— Вы не можете арестовать Люка. Люк на Марсе. Они все сбежали на Марс, включая и тех двоих, что были здесь, в Белом доме. Люк забрал их. — Она швырнула Пемброуку донесение. — А впрочем, вы здесь уже никто.
Наступило напряженное, неприятное молчание.
— Когда меня цапнула гадина, — сказала Николь, — я поняла, что наступают тяжелые времена.
Но в одном отношении то, что ее укусило это существо, очень даже неплохо: оно заставило ее насторожиться. Теперь Николь нельзя было застать врасплох — она готова к неожиданностям, и пройдет немалый срок, прежде чем что-либо или кто-либо снова сможет ее укусить. Метафорически или буквально.
— Пожалуйста, миссис Тибодокс, — начал Пемброук.
— Нет, — сказала она, — не скулите. Вы уволены. Все.
В тебе есть что-то, чему я не доверяю, сказала она сама себе. Может, потому, что ты позволил папууле пробраться ко мне. Это стало началом твоего падения, краха твоей карьеры. С того момента я стала тебя подозревать. И, подумала она, это был почти мой конец.
Дверь кабинета открылась, и появился сияющий Роберт Конгротян.
— Николь, с того момента, как я отправил того психоаналитика из АО «Химия» вниз, в прачечную, я стал абсолютно видимым. Это чудо!
— Отлично, Роберт, — сказала Николь. — Однако у нас сейчас закрытое заседание. Зайдите позже.
Теперь Конгротян заметил Пемброука. Выражение его лица тут же изменилось. Враждебность… Интересно почему, подумала она. Враждебность и страх.
— Роберт, — внезапно сказала она, — как вы отнесетесь к посту комиссара полиции? Этот человек… — она показала на Пемброука, — уволен.
— Вы шутите, — сказал Конгротян.
— Да, — согласилась она. — В некотором смысле, по крайней мере. Но в некотором смысле — нет.
Он был ей нужен, но в каком качестве? Как она могла использовать его и его способности? В тот момент она просто не знала.
— Миссис Тибодокс, если вы измените свое решение… — сухо сказал Пемброук.
— Не изменю, — сказала она.
— В любом случае, — сказал Пемброук размеренным, искусственным голосом, — я буду рад вернуться на прежнюю должность и служить вам. — Он покинул комнату, и дверь за ним закрылась.
Тут же Конгротян сказал ей:
— Он что-то затевает. Я не уверен, что понимаю что. Вы можете сказать, кто вам предан в такое время? Лично я ему не верю; я думаю, он часть огромной конспиративной системы всепланетного масштаба, которая нацелена на меня. — И он поспешно добавил: — И, конечно, против вас тоже. Они охотятся за вами тоже. Разве нет?