Я старалась игнорировать их.
– Так ты раздумываешь о карьере в спорте?
Шепли пожал плечами.
– Это работа мечты. Не уверен, насколько эта авантюра реальна, но да, таков план. Тренер Грир сказал, что я должен подать заявку на место тренерского ассистента. Он сказал, что у меня неплохие шансы. Начну с этого.
– Но . . . ты не играешь в футбол.
Шепли поерзал на стуле.
– Играл.
– Ты . . . играл? Когда?
– Не в колледже. Я начал в старшей школе. Хочешь верь, хочешь нет, но я был хорош.
– Что случилось? И почему ты мне раньше этого не рассказывал?
Шепли открыл свою воду, сильнее наклоняясь к барной стойке.
– Глупо, наверное. Это было единственное, в чем я превосходил всех своих двоюродных братьев.
– Но Трэвис не говорит об этом. Твои родители не говорят об этом. Если ты начал ещё первокурсником, то наверняка был более чем хорош. Я даже не видела каких–нибудь фотографий у тебя дома, которые бы намекали, что ты занимался спортом.
– Я порвал три из четырех главных связок в колене во время последней игры перед плей–оффом на выпускном курсе. Я усердно работал, чтобы вернуться, но когда начал тренироваться для Истерна, ощущения в колене были другими. Оно все еще не зажило, так что я был второстепенным игроком. Я не был уверен, как долго тренеры будут ждать, но знал, что даже если бы они дали мне год, я бы не смог продолжить, – он выпрямился. – Так что я вышел из игры.
– Это объясняет, почему ты всегда говоришь новую причину своих шрамов. Я думала, ты был просто смущен.
– Так и было.
Я нахмурилась.
– Тут нечего стесняться. Я понимаю, почему ты снова хочешь быть частью этого.
Он кивнул, и улыбка на его лице раскрывала тот факт, что он только сейчас это сам осознал. Он открылся. Это была идеальная возможность для меня, чтобы начать разговор о том, почему воздух в машине был так напряжен, но как только я открыла рот, то струсила.
– Спасибо, что рассказал.
– Стоило сделать это еще давно, но . . . – он умолк.
Наконец, любопытство и нетерпеливость взяли верх над страхом.
– Почему между нами все так странно? – спросила я. – О чем ты думаешь?
Шепли напрягся еще больше, чем сейчас.
– Что? Ни о чем. Почему ты спрашиваешь?
– Ты ни о чем не думаешь?
– А ты о чем думаешь?
– Детка, – сказала я, чуть более саркастично, чем хотела.
Шепли вздохнул, кивая, когда бармен принес мне холодную кружку с янтарной жидкостью и тонкой полоской пены.
– Пей залпом! – сказал Рич, кряхтя. – Боже, эти губы нереальные. Могу поспорить, они могли бы засосать мяч для гольфа через поливочный шланг! Оближи их после того, как выпьешь, горячая штучка. Окажи всем мужчинам любезность.
Я лишь сердито проворчала, отодвигая кружку подальше от себя. Рич встал. Его друг попытался остановить его.
– Ради всего святого! Сядь, блин!
Рич замотал головой и вытер рот тыльной стороной ладони, ковыляя в нашу сторону.
– Дерьмо, – сказала я себе под нос. Я смотрела перед собой.
Шепли сжал мое колено.
– Все хорошо. Не волнуйся.
– Ты можешь взять эти губы и, – начал Рич.
– Сядь. Твою. Мать. На место, – предупредил Шепли.
Он вел себя так грубо только с Трэвисом. У меня перехватило дыхание, и смесь нервозности, удивления и отчетливое чувство возбуждения вызвали прилив крови к моим щекам.
– Что ты сказал, ублюдок? – спросил Рич, прислоняясь к барной стойке с другой стороны от меня. Шепли рассвирепел.
– У тебя три секунды, чтобы убраться от моей девушки, или я тебя вышвырну нахрен отсюда.
– Рич! – позвал его друг. – Иди сюда!
Рич наклонился, и Шепли встал, обошел мой стул и сердито уставился прямо в глаза Рича.
– Отойди в сторону, Мерик.
– Шепли ...
Рич фыркнул.
– Мерик? Шепли? Вы что, детки знаменитости? Что это еще за хреновы имена?
– Уйди, – сказал Шепли.
Я слезла с барного стула и сделала пару шагов назад.
– Это последнее предупреждение, – добавил Шепли.
Бармен застыл в дверях кухни с нашими тарелками в руках.
– Шеп, – сказала я, потянувшись к его руке. Я никогда не видела его таким враждебным. – Давай просто уйдем.
Двумя пальцами Рик хлопнул Шепли по плечу.
– Что будешь делать, маленький мужчина? Может я засуну свой член ей в рот, и тогда у тебя будет повод злиться?
Челюсть Шепли заиграла под его кожей.
– Детка, – сказала я.
Его плечи расслабились. Он вытащил пару чеков из кармана и бросил их на барную стойку. Он вытянул руку за собой, потянувшись ко мне. Я шагнула в сторону двери, призывая своего парня идти следом. Шепли начал поворачиваться ко мне, но Рич протянул руки, хватая в кулаки рубашку Шепли и рывком отталкивая его.
Шепли не колебался. Глаза Рича округлились, когда он увидел надвигающегося на него Шепли с поднятым локтем. Послышался глухой стук, когда локоть Шепли прошелся по скуле Рича. Тот споткнулся, хватаясь за щеку, и его друг встал, но помедлил.
– Только блин попробуй вмешаться, – прорычал Шепли.
Рич попытался воспользоваться тем, что Шепли на минуту отвлекся, и замахнулся. Шепли увернулся, и Рич упал лицом вперед. Я прикрыла рот, совершенно не веря в то, что это мой парень влез в драку, а не Трэвис. Уже много времени прошло с тех пор, как я видела Трэвиса на Арене, и хотя он немного успокоился после свадьбы, Трэвис все еще мог немного помахать кулаками, если кто–то довел бы его до крайности.
Шепли всегда был миротворцем, но в данный момент его удары сыпались на Рича, причём достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Порез над его глазом начал кровоточить.
Бармен потянулся к телефону как раз, когда Шепли замахнулся кулаком и нанес удар. Рич развернулся на сто восемьдесят градусов и затем повалился на пол, и его тело подпрыгнуло от удара. Его друг наблюдал за ним со своего места, качая головой. Глаза Рича уже начали опухать, пока он лежал, пораженный, на грязном ковре.
– Детка, давай пойдем, – сказала я.
Шепли шагнул к другу Рича, который подпрыгнул в ответ.
– Шепли Мэддокс! Мы уходим!
Шепли посмотрел на меня, фыркнув. На его лице не было ни единой отметины. Он прошел мимо меня, схватив за руку и потащив через дверь на улицу.
Глава 6
Шепли
Руль Чарджера скрипнул, когда я сжал дерево обеими руками. С темно–синего неба падал дождь, ударяясь о лобовое стекло так громко, что Америке приходилось чуть ли не перекрикивать шум. Она болтала со скоростью тысяча слов в минуту, и все сливалось воедино. Она не была злой, она была возбужденной. Я не был зол. Я чувствовал глубокую, чистейшую гребаную ярость. Адреналин все еще наполнял мои вены, заставляя мою голову пульсировать так, словно она хотела взорваться. Именно из–за этого чувства я не собирался терять самообладание. Оно бы оставило во мне болезненное ощущение, потерю контроля, чувство вины – все, чего я не хотел.
Когда позади осталось несколько миль, и мы покинули Топику, голос Америки оказался в центре моего внимания.
Она потянулась, чтобы дотронуться до моей руки.
– Малыш? Ты слышал меня? Тебе, наверное, стоит сбавить скорость. Дождь такой сильный, что уже начал скапливаться на дорогах.
Она не боялась, но я слышал беспокойство в ее голосе. Моя нога поднялась с педали газа на полдюйма, и я сбавил ход, отпуская напряженность в ноге, а потом и в остальном теле.
– Прости, – сказал я сквозь зубы.
Америка сжала мою руку.
– Что случилось?
Я пожал плечами.
– Я сорвался.
– У меня такое чувство, что я еду в машине с Трэвисом, а не своим парнем.
Я выдохнул через нос.
– Этого больше не случится.
Уголком глаза я увидел, как ее лицо сжалось.
– Ты все еще любишь меня?
Ее слова были словно удар в живот, и я кашлянул, пытаясь отдышаться.
– Что?
Ее взгляд смягчился.