– Понимаю – сказала я, кивая. – Вы можете привезти меня сюда.
– Я поспрашиваю людей. Скоро здесь разместит свое укрытие Красный Крест. Может быть, к тому времени прибудет и Федеральное агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях. Вы не можете провести здесь ночь. Вам не удастся заснуть.
Я не могла улыбнуться, но мне хотелось.
– Спасибо.
Он поерзал, чувствуя неловкость от моей благодарности.
– Ага. Патрульная машина стоит вон там, – сказал он, указывая на стоянку.
Я накинула рюкзак Шепли на плечи, а затем последовала за Рейесом наружу, под штормовое небо. Мои волосы были еще влажными, я их закрутила и закрепила пучком на затылке. Мои ноги скользили в мокрых сандалиях, а пальцы уже болели от холодного воздуха.
– Откуда ты? – Спросил Рейес, нажав кнопку на брелоке.
Мы оба сели в машину. Ткань сиденья была теплой и мягкой.
– Я выросла в Уичито, но хожу в университет в Икинсе, штат Иллинойс.
– Ой, в Истерн?
Я кивнула.
– Мой брат пошел туда учиться. Мир тесен.
– Боже, эти сидения словно бархатные подушки с эффектом памяти– Я вздохнула, откинувшись.
Рейес состроил мину.
– Тебе было неудобно слишком долго. Они больше похожи на сидения унитаза из твида.
Я выдавила смешок через нос, но все еще не могла улыбнуться.
Его взгляд смягчился.
– Мы найдем его, Америка.
– Если он не найдет меня первым.
Шепли
Дождь капал мне на веки, пробуждая. Я моргнул, накрыл глаза рукой, и мое плечо мгновенно отреагировало ... потом спина ... а потом все остальное. Я заставил себя принять вертикальное положение, и обнаружил, что нахожусь в поле среди зеленых растений. Я догадался, что это соя. Всюду лежали обломки – там было все, от одежды или игрушек до щепок. Впереди,где–то пятидесяти ярдах, свет отражался от гнутого металла велосипеда. Я поморщился.
Я попытался размять онемевшее плечо, и зарычал, когда жгучая боль прошлась по всей руке. Моя когда–то белая футболка была испачкана грязью, смешанной с багровой жидкостью в болевших местах.
Я пальцами оттянул воротник, и увидел грязное месиво, что было рваной раной, тянувшейся почти от самого сердца к краю левого плеча. Когда я переместился, какой–то посторонний предмет переместился вместе со мной, уколов изнутри. Я коснулся кожи, втянув воздух через зубы. Было чертовски больно, но что бы не прорезало мою кожу насквозь, было еще там.
Стиснув зубы, я растянул кожу пальцами. Я мог разглядеть слои кожи и мышц и что–то еще, но это не было костью. Это был кусок коричневого дерева, толщиной около дюйма. Используя свои пальцы как пинцет, я просунул их внутрь, с криками пытаясь выловить огромный осколок из своего плеча. От хлюпающих звуков крови и ткани в сочетании с дискомфортом у меня закружилась голова, но дюйм за дюймом, я извлек кол и дал ему упасть на землю. Я откинулся назад, глядя на плачущее небо, и ожидая, когда головокружение и тошнота утихнут, все еще пытаясь прокрутить свои последние воспоминания.
Кровь застыла в жилах. Америка.
Я вскочил на ноги, прижимая к боку левую руку.
–Мерик? – Закричал я. – Америка! Я развернулся на месте в поисках шоссе, прислушиваясь к скольжению шин по асфальту.
Слышно было лишь пение птиц и дуновение ветра по соевому полю.
Солнечные лучи падали с неба справа от меня, помогая мне прийти в себя. Был ранний вечер, значит я был обращен лицом на юг. Я понятия не имел, в каком направлении меня забросило.
Я посмотрел вверх, вспоминая свои последние слова Америке. Я чувствовал, будто меня тянули, и не хотел, чтобы она это видела. Я думал, что это будет последнее, от чего я мог бы ее защитить. Тогда меня подняло в воздух. Ощущение было трудно объяснить, может быть что–то похожее на прыжок с парашютом, но через метеорный поток. В меня летело нечто, по ощущениям похожее на крошечные камни, и в следующую минуту велосипед врезался мне в ноги и спину. Потом меня прибило к земле.
Я моргнул, чувствуя, как паника подкатывает к горлу. Шоссе было либо передо мной, либо позади меня. Я не знал, как понять, где я, не говоря уже о том, где моя девушка.
– Америка! – Крикнул я снова, в ужасе от мысли, что ее тоже могло высосать из укрытия.
Она могла лежать в двадцати футах от меня, или еще укрываться в расщелине на переходе.
Я решил просто идти на юг, надеясь, что как только достигну какой–нибудь дороги, смогу определить, как далеко нахожусь от места, где в последний раз видел свою девушку. Соевые бобы терлись о мои мокрые джинсы. Моя одежда была тяжелее из–за домового слоя грязи, и мои ботинки были похожи на два бетонных блока. Мои волосы были облеплены влажным гравием и грязью, как и мое лицо.
Подойдя к краю поля, я увидел большой кусок жести со словами «Песок и Гравий Эмпории». Поднявшись на вершину небольшого холма, я увидел остатки компании и груды материалов, разбросанных ветром, тем же ветром, что унес меня по крайней мере на четверть мили от места, где я укрывался.
Мои ноги с трудом перемещались по мокрой почве и песку, через большие куски деревянной рамы и металла, которые когда–то были большим зданием. Грузовики были перевернуты более чем в ста ярдах отсюда.
Я замер, когда наткнулся на группу деревьев. Какой–то мужчина был скрючен между ветками, каждое отверстие было заполнено мелким гравием. Я проглотил желчь, застрявшую в горле. Я протянул руку, едва касаясь подошвы сапога.
– Сэр? – сказал я, почти не в состоянии говорить громче шепота. Я никогда не видел ничего столь ужасного.
Его нога безжизненно качнулась.
Я закрыл рот и продолжил идти, выкрикивая имя Америки. Она в порядке. Я знаю, что в порядке. Она ждет меня. Эти слова стали мантрой, молитвой, за время что я пересекал местность в одиночку, тащась по грязи и траве, пока не увидел красные и синие вспышки автомобиля спасательной службы.
С удвоенной энергией я побежал к хаосу, моля бога о том, чтобы не только найти Америку, но также найти ее невредимой. Она тоже беспокоится обо мне, так что желание унять ее страхи было таким же сильным, как необходимость найти ее в безопасности.
Три машины скорой помощи были припаркованы вдоль магистрали, и я подбежал к ближайшей, наблюдая, как фельдшеры загружали молодую женщину. Когда я увидел, что это была не Америка, накатило облегчение.
Фельдшер взглянул на меня один раз, а потом снова обернулся, обращаясь ко мне.
– Эй. Вы ранены?
– Мое плечо, – сказал я. – Я вытащил из него занозу размером с маркер.
Я огляделся вокруг, пока он осматривал мою рану.
– Да, тут нужно будет наложить швы. Возможно шовные скобки. Вам, безусловно, нужно очистить рану.
Я качнул головой.
– Вы не видели тут симпатичную блондинку, лет двадцати, где–то такого роста? – Спросил я, держа руку на уровне глаз.
– Я видел много блондинок сегодня, приятель.
– Она не просто блондинка. Она великолепна, невероятно красива.
Он пожал плечами.
– Ее зовут Америка, – сказал я.
Он сжал губы в тонкую линию, а затем покачал головой.
– Твоя девушка?
– Мы слетели с дороги и попали в канаву. Мы укрылись под переходом, но я не уверен, где нахожусь.
–ВинтажныйЧарджер? – спросил он.
– Ага.
– Должно быть, вон тот переход, – сказал фельдшер, кивая на запад. – Потому что ваш автомобиль лежит в трехстах ярдах в этом направлении.
– Вы видели симпатичную блондинку, ожидающую поблизости?
Он мотнул головой.
– Спасибо, – сказал я, направляясь к эстакаде.
– Там никого нет. Все, кто прятался под переходом либо в больнице, либо в палатке Красного Креста.
Я медленно повернулся, разочарованный.
– Вам действительно нужно промыть и зашить рану, сэр. И мы еще в ожидании плохой погоды. Позвольте отвезти вас в больницу.
Я посмотрел вокруг, а затем кивнул.
– Спасибо.
– Как тебя зовут? – Он закрыл задние двери, а затем дважды постучал по одной из них кулаком.