— Шепли, послушай меня. Мы все еще под угрозой торнадо.
— Невозможно получить два удара в один вечер.
— Вообще — то нет, — сказала она. — Редко, но это случается.
Я слез с каталки, хватая ртом воздух, когда порванная мышца в руке шевельнулась.
— Отлично. Если ты настаиваешь на том, чтобы быть смешным, ты должен подписать ВМР.
— Что подписать?
— Выписку вопреки медицинским рекомендациям.
— Эй, эй, эй, — сказал шеф, подняв руки вверх. — Куда это ты собрался?
Я разочарованно выдохнул через нос.
— Наступает еще одна буря. Она еще не вернулась.
— Это не значит, что соваться под дождь это хорошая идея.
— А если бы это была ваша жена, шеф? Что, если бы ваши дочери были там? Вы бы пошли?
Воздух наполнился сиренами, предупреждающими о торнадо. В этот раз они были гораздо громче, жуткий гул звучал так, словно он был прямо за дверью. Все оглянулись, и началась паника.
Я направился к двери.
Но шеф встал передо мной.
— Ты не можешь пойти туда, Шепли! Это не безопасно!
Прижимая левую руку к животу, я толкнул его плечом и стал продвигаться сквозь заполненный зал ожидания в сторону двери. Небо снова разверзлось, изливая дождь на стоянку. С ужасом и неверием на лицах, люди бежали по бетону к отделению неотложной помощи.
Я посмотрел вверх на очертания воронки. У меня не было машины и никакого понятия, где она была. Я много раз в моей жизни боялся, но ни один из них и близко не стоял с этим страхом. Обеспечить безопасность тому, кого любишь, было само собой разумеющимся, но я не смог спасти её.
Я повернулся, схватив в кулак рубашку шефа, и его бейдж впился мне в ладонь.
— Помогите мне, — сказал я, дрожа от ужаса и разочарования.
Разразились крики, и вдалеке появились вспышки молний.
— Всем бежать в коридоры! — сказал шеф, толкая меня обратно к каталке.
Я боролся с ним, но несмотря на то, что он был в два раза старше, используя обе руки, он легко поборол меня.
— Опусти! Свой! Зад! — прорычал он, изо всех сил толкая меня на пол.
Бренди посадила маленького мальчика мне на колени и привела еще троих детей, которые притаились рядом со мной.
Маленький мальчик не плакал, но неосознанно дрожал. Я моргнул и огляделся, увидев вокруг себя лица, полные ужаса. Большинство из этих людей уже пострадало от одного разрушительного торнадо.
— Хочу к папе, — всхлипнул малыш у меня на коленях.
Я обнял его и прижал к боку, пытаясь загородить его настолько, насколько мог.
— Все будет хорошо. Как тебя зовут?
— Хочу к папе, — снова сказал он на грани паники.
— Меня зовут Шеп. Я тоже один. Думаешь, ты сможешь побыть здесь со мной, пока все это не закончится?
Он посмотрел на меня большими карими глазами.
— Джек.
— Тебя зовут Джек?
Он кивнул.
— Моего папу так зовут, — сказал я с легкой улыбкой.
Джек повторил мое выражение лица, а потом его улыбка медленно увяла.
— И моего папу так зовут.
— Где он? — спросил я.
— Мы были в ванне. Моя мама… моя маленькая сестричка. Стало очень громко. Мой папа крепко держал меня. Очень крепко. Когда все прошло, он больше не держал меня. Наш диван перевернулся, и я был под ним. Я не знаю, где он. Я не знаю, где они все.
— Не переживай, — сказал я. — Они знают, что тебя нужно искать тут.
Что — то врезалось в оконное стекло и разбило его. Испуганные крики едва слышались сквозь сирены и воющий ветер.
Джек зарылся лицом мне в грудь, и я нежно сжал его здоровой рукой, держа левую у живота.
— Где твоя семья? — спросил Джек, и его глаза сузились.
— Не здесь, — сказал я, выглядывая из — за плеча на разбитое окно.
Глава 9
Америка
— Сколько еще ехать?
— На две мили меньше с тех пор, как вы в последний раз спрашивали, — буркнул Рейес.
Рейес ехал быстро, но недостаточно. Одна лишь мысль о том, что Шепли был в больнице, раненый, заставляла меня чувствовать себя так, будто я могла выпрыгнуть из машины и побежать быстрее, чем мы ехали. Мы выехали с переезда на дорогу с узким участком домов, который каким — то образом уцелел после торнадо.
Я открыла окно и опустила подбородок на руку, позволив ветру обдувать моё лицо. Я закрыла глаза, представляя себе взгляд Шепли, когда я войду в дверь.
— Лэндерс сказал, что он изрядно поранен. Вы должны быть к этому готовы, — сказал Рейес.
— Он в порядке. Это все, что волнует меня.