Жуля дрался у оврага с двумя. Одному он мощным ударом биты перебил ногу, и тот, подвывая, сполз вниз в кусты, второй, еще сравнительно молодой, бомж довольно умело уворачивался, избегая ударов. Внезапно он сунул руку в поношенный пиджак и что-то кинул в лицо Жули.
– А-а-а-х, ты тварь! – заорал Жуля, хватаясь за глаза, которые вдруг вспыхнули огнем, их нещадно защипало, словно в них прыснули керосином. Перец!
Перед глазами все плыло, он чихнул. Тем не менее в багровом тумане Жуля разглядел, как бомж с ехидной ухмылкой поднял с земли длинный осколок стекла, издали напоминающий хрустальный стилет, и стал приближаться. Его не смущало, что стекло он держит голой рукой и при ударе наверняка сам серьезно поранится.
Продолжая ругаться, Жуля отмахивался битой, другой рукой вытирая катящиеся градом едкие слезы. В какой-то момент он зазевался, и бомж вонзил осколок ему в щеку. Словно испугавшись, что он наделал, бомж растерянно шагнул назад, облизывая раненую ладонь.
Теплая кровь быстро наполнила рот, Жуля языком чувствовал покрытый песком кусок стекла, и ему стало страшно. Собственно, страх придал ему дополнительные силы, и Жуля покрепче ухватился за биту. Первый удар отбросил бродягу назад, второй сшиб с ног. Жуля осторожно вытащил импровизированный «клинок» из разорванной щеки и подошел к стонущему бомжу.
– Что, мразь, – прорычал он, капая на него своей кровью. – Крутой, да?
Бездомный умер после второго удара, но обезумевший от ненависти Жуля продолжал колотить труп, пока лицо бомжа не превратилось в кровавый блин, а череп не развалился, как гнилая тыква. Затем подошел к тому, которому раздробил битой ногу, и двумя ударами покончил с ним.
Мика и Гюрза добивали оставшихся четверых. Они уже не пытались убежать, принимая смерть как неизбежность, и дрались, кто как мог. Мика орудовал велосипедной цепью, и один из них уже корчился на земле, зажимая руками разодранное лицо. Второго Гюрза достал ножом и собрался атаковать третьего, «простуженного», как откуда-то выпрыгнул Алекс, держа в руках подобранный где-то гнутый лом. Защититься у бродяги шансов не было, он просто бессвязно матерился, обреченно закрыв лицо руками. Лом вошел ему в грудь, повалив на кресло, на котором несколько минут назад сидел Алекс. Кресло с треском развалилось, подняв облачко трухи и пыли. Бомж задергал конечностями, и Алекс ударил еще два раза. Когда «простуженный» был уже мертв, Алекс плюнул на труп.
– Он похож на засушенного жука. Моя сестра в детстве их коллекционировала, – тяжело дыша, сказал он.
Мика расправился с последним бродягой и теперь вытирал цепь травой.
– Что там с Нелли? – отрывисто спросил Гюрза, оглядывая поле битвы.
– Да хер один цапнул за ногу. Пошли, поможешь. – Алекс повертел нож между пальцами.
– А Жуля где?
– Тута, – отозвался юноша, выходя из-за гаражей. Глаза все еще отчаянно щипало, и он беспомощно мотал головой. Гюрза увидел его окровавленное лицо и нахмурился.
– Сильно зацепило? – спросил он, но Жуля махнул рукой.
– Придется зашивать, – сказал Гюрза, рассматривая рану. На его лице появилось недовольство. – Тьфу, черт!
– Гюрза, давай быстрее к Нелли. Закончим и сваливаем, – поторопил Алекс.
Нелли сидела, привалившись к чахлому кустику. На ее лице застыло деревянное выражение, совершенно лишенное эмоций. Убитый ею бомж так и не разжал челюстей, глаза его закатились, выпятив непомерно большие белки, веки посинели.
Через несколько минут Алекс и Гюрза, используя нож в качестве домкрата, освободили девушку. Она задрала штанину, и все увидели красный полукруг на голени, оставленный зубами бомжа. Кожа вокруг укуса припухла.
– Ты слышишь меня? Ау, солнце! – Гюрза затормошил девушку, но она вяло вырвалась.
– Отвали, Гюрза… Меня и так тошнит, а тут ты еще трясешь…
– Значит, пришла в себя, – с удовлетворением в голосе вымолвил молодой человек. – Ладно. Посмотрим, что там у нас. – Гюрза наклонился над ногой Нелли и внимательно осмотрел ранку. – Крови нет, просто сильно сдавлена кожа. Тебе повезло. – Он поднялся на ноги. – Нужно запалить костер.
– На хера? – еле ворочая языком, спросил Жуля. Щека сильно болела, кровь никак не останавливалась, продолжая сочиться по подбородку и шее. – Шашлычка из бомжатины захотел, Гюрза?
– Слишком ты следов много оставил, тупица, – сказал Гюрза, указывая на заляпанную кровью одежду Жули. – Здесь нужно все сжечь.
– А что с этой? – спросил Жуля, показав на валявшуюся пьяную девицу, которая уснула перед самым представлением. Гюрза мысленно позавидовал крепости ее сна.
– То же, что и с другими, – бросил Алекс. – Уважаемые коллеги, разве вы не видите, что здесь целая эпидемия? Необходимы кардинальные меры и…
– Заткнись, – оборвал его Гюрза. Он размышлял. Она спала все время и вряд ли что-нибудь вспомнит. Может, оставить ее в живых?
Пока он раздумывал, Мика подошел к ней и, перевернув на спину, молча всадил ей нож в сердце. Та даже не дернулась, лишь слегка вытянулся носок одной ноги.
Лицо Гюрзы потемнело.
– Какого черта, Мика? – негромко спросил он. – Я что, давал команду?
– Гюрза, остынь, – сказал Алекс, чистя нож извлеченной из кармана салфеткой. Он все еще злился на Гюрзу, но старался не показывать виду. Убедившись, что лезвие засияло, он бережно убрал нож. – Эта пьянь меня видела и могла запомнить. И вообще, что это – «давал команду»… С каких это пор ты у нас главный?
– Мика, ты не ответил на мой вопрос. – Гюрза не сводил взгляда с Мики.
– Расслабься, Гюрза, – процедил он. – Тут кто-то недавно базарил про безопасность, так что не парься.
«Он становится неконтролируемым. Неконтролируемым и опасным», – мелькнула у Гюрзы мысль. Некоторое время молодые люди смотрели друг на друга, затем Гюрза проговорил сквозь зубы:
– О’кей. Разжигайте!
Через два часа они сидели у Гюрзы. Все, кроме Жули – Алекс созвонился со знакомым, отец которого работал в частной клинике в Красногорске, и Жулю отправили зашивать щеку, для чего Гюрза вызвал такси. Он дал Жуле свою куртку и джинсы, а его заляпанную кровью одежду завернул в несколько целлофановых пакетов и выбросил в мусорный контейнер. Пока Мика с Алексом ходили за выпивкой, Гюрза еще раз осмотрел ногу Нелли. Она тщательно промыла кровоподтек, но Гюрза на всякий случай решил наложить на место укуса компресс.
– Ты все еще злишься на меня? – мягко спросил он.
– Видишь ли, Юра, – проговорила девушка, задумчиво глядя в окно. – Почти всегда ты оказываешься прав. Но иногда я тебя просто ненавижу. – Она встретилась глазами с Гюрзой и, не выдержав пронизывающего взгляда юноши, отвела глаза. – Ты уж извини, но я с тобой откровенна.
Гюрза улыбнулся.
– Тебе это приятно слышать? Что временами я тебя ненавижу? – спросила Нелли.
– Нет. Просто ты первый раз меня назвала по имени. Зачастую я сам забываю, как меня зовут.
Нелли уловила появившуюся в голосе молодого человека тоску.
Мика с Алексом тем временем маялись в очереди к кассе. Они взяли вино для Нелли, бутылку водки «Русский стандарт», сок для Гюрзы, ветчины, семги и пару салатов. Мика прихватил еще две банки пива.
– Наверное, я должен сказать тебе спасибо. Если бы не ты, мы точно с Гюрзой сцепились бы, – сказал Алекс. Его смущало перманентное молчание Мики, и иногда он подумывал, не с «приветом» ли он вообще. К его удивлению, Мика не оставил его реплику без ответа:
– Гюрза все верно делает. Ты зря ему предъявы кидаешь.
– «Верно делает»… – пробурчал Алекс. – Еще раз вы… нется, я его прямо на месте закопаю.