Рост смутился.
– Лелик, прости. Если бы я только знал, что мои косяки тебе разруливать придется…
– Ладно, проехали. Я сам хорош, все эти игрульки-срульки…
Рост сел рядом. Минут пять они сидели молча, думая каждый о своем.
– Слушай, Лелик. Что ты еще знаешь о Квадрате? – после паузы спросил Рост.
– Какая теперь разница?
– Разница есть. Этот хмырь знает о нас все, вплоть до того, какие носки предпочитал мой прадедушка, а мы про него – ни-че-го. Знание противника – половина победы, помнишь?
– Да ничего я, в общем-то, не знаю про него. Я же тебе говорил, это бандит. Владеет несколькими казино, наверное, и бар, где вы встречались, тоже его. Короче, вор.
– По нему не скажешь, – сказал Рост. Он вспомнил, как резко менял манеру разговора Квадрат. – Скорее похож на полного отморозка. Такой на все пойдет.
– И что ты все-таки предлагаешь?
Рост сказал, будто речь шла о просроченном пиве:
– Да вальнуть его к такой-то матери, и делов-то. Как думаешь?
Лелик окинул друга скептическим взглядом.
– Решил поиграть в Рэмбо?
– А у тебя есть другие варианты? – в свою очередь спросил Рост. Он начал заводиться, его напрягала вялость и инертность друга. – Он сделан из мяса и костей и такой же смертный, как и все. Нет Квадрата, нет и долга.
– Э, нет, братуха. Уж поверь, в его среде такая фишка не прокатит. Смерть долги не косит, можешь мне поверить. Да и к тому же, – Лелик вздохнул, – я в такие игры не играю, Рост. Тем более, этот Квадрат нужен влиятельным людям. Я бы сказал – слишком влиятельным. И если мы сделаем то, о чем ты сейчас говорил, то это наделает кучу ненужного шухера, а там, – Лелик показал наверх указательным пальцем, – не дурачки-емели сидят, сразу просекут, откуда ветер дует. Так что, если даже удастся замочить Квадрата, наши собственные жизни не будут стоить содержимого вот этой урны.
– Короче, что делать? – Рост вынул новую сигарету, но, поразмыслив, убрал ее обратно в измятую пачку. Пожалуй, нужно вообще бросать эту пагубную привычку.
– Что-что. Долг отдавать.
– Отдавать долг, говоришь? – искренне рассмеялся Рост. – Собрать семьдесят тонн за неделю? Лелик, да если я даже начну день и ночь у Большого театра своим задом торговать, то буду полгода раком стоять без сна и перерывов на обед. Да и охотников на мой тощий анус мало найдется.
Лелик серьезно оглядел предмет обсуждения, к которому так критично отнесся Рост, и они расхохотались. Это несколько разрядило обстановку.
– О’кей, давай по порядку. Ведь должен же быть какой-то выход, – снова заговорил Рост. – Предположим, я пойду в ментовку.
– А наутро меня позовут опознавать твой труп, – закончил предложение Лелик. – Потом буду срочно заказывать панихиду, только уже себе. Рост, не забывай, кто ты и кто Квадрат. Он, пусть и бывший зэк, сегодня преуспевающий бизнесмен, уважаемый, солидный человек. Менты хорошо знают, что он за субъект, но оснований для серьезных предъяв у них нет. И кто ты? Безработный хохол, приехавший покорять столицу, у которого и прописки-то нет. Для начала менты тебя оштрафуют за отсутствие регистрации и посадят в «обезьянник» для выяснения обстоятельств. Это в лучшем случае. А если будут не в духе, то еще промеж ушей и по почкам дубинкой схлопочешь. Кстати, чего доброго, еще и за психа сочтут, мол, пока там за чучмеками по горам в Чечне бегал, все болты с гайками из башки растерял.
– Ох спасибо, Лелик, – сквозь зубы проговорил Рост. – Вот уж не знал, какой я со стороны, – безработный хохол без регистрации, чокнутый в придачу.
– Не обижайся, – примирительно сказал Лелик. – Рост, пойми, слишком многое стоит на кону. Думаешь, ты, то есть мы, случайно оказались в тот вечер у Квадрата за столом? Я стопудово уверен, что таких лохов, как мы, у него целый вагон – успевай названивать и бабки собирать. Даже если его вызовут в мусорню, он припрется туда вместе с адвокатом, каким-нибудь Резником или Кучереной, и вежливо тыкнет в лоб твоей распиской. А это уже гражданский спор. Даже если проводить экспертизу, то она при любом раскладе покажет, что почерк твой, в чем, кстати, ни ты, ни я не сомневаемся. И суд тоже будет на стороне Квадрата.
– Лелик, а я слышал, что если договор или сделка делается по пьяни, то это можно оспорить в суде. То бишь, если ты подписывал что-то в невменяемом состоянии, то и последствия недействительны.
– И кто будет доказывать твое состояние? Я? Кстати, ты посмотрел кассету? Ты сказал, что Квадрат тебе какую-то запись передал.
– Посмотрел, – угрюмо произнес Рост. На пленке он довольно оживленно беседовал с Квадратом, пил виски и играл в карты, и утверждать, что Рост находился в невменяемом состоянии, было весьма проблематично. – Не проканает эта кассета.
– Я думаю, он тебе наркоту всыпал, – сказал Лелик.
– Сейчас-то уже по фигу, – проворчал Рост. – Мы так ни к чему и не пришли. Бабок у меня нет. Даже если дом матери продать, он от силы «пятнашку» стоит. Но не выгонять же матушку с Олесей на улицу?!
Вспомнив последние напутственные слова Квадрата, Рост с силой сжал кулаки.
– В долг мне тоже никто не даст, – он испытующе посмотрел на Лелика, и тот его понял.
– Братуха, была бы та хата, в которой ты сейчас кантуешься, моей, то, может быть, я и толкнул бы ее. Но собственник – мой батя, и если я заикнусь о продаже, его гнев будет похлеще десяти Квадратов в квадрате. Даже в кубе. Нет, ты уж извини, но с бабками у меня напряг. Максимум – могу собрать две-три штуки по закромам, это я на свадьбу скопил. Если доживу, до свадьбы, – закончил он невесело.
– Нет, – решительно сказал Рост. – Никаких закромов, да и три штуки меня не спасут. – Он поднялся со скамейки. – Я могу еще пожить у тебя?
– Какой разговор. Чего решил, Рост?
– Пока ничего. А решать-то нечего, Лелик. Ладно, созвонимся, – сказал молодой человек и, не оглядываясь, пошел прочь.
Лелик молча смотрел ему вслед.
Рост медленно шел и размышлял. По большому счету, решать действительно было нечего. Если бы речь шла только о нем, он, не задумываясь, уехал бы на Украину. Но ситуация куда серьезней, плюс еще Лелик замешан. И самое паршивое, он не имел ни малейшего представления, где взять столько денег.
Рост пошарил в карманах. Две сотни, плюс мелочь. Даже на билет домой не хватит.
«Может, купить водки?» – мрачно подумал он, шагая мимо супермаркета. После недолгой борьбы с самим с собой он отказался от этой затеи.
Пройдя в квартиру, Рост уселся на кухне и, не включая свет, почти час сидел сиднем, подперев подбородок руками.
Телефонный звонок вырвал его из полудремы, и Рост, уронив табурет, бросился за трубкой.
– Ростик? – раздался родной голос, и у него внутри все сжалось.
– Мама? – недоверчиво спросил он. Он оставил ей номер телефон Лелика, но она почти никогда не звонила ему: во-первых, телефона у них в деревне не было, во-вторых, слишком дорого.
– Мама, ты где?
– Я от соседки звоню, Наташи. Ростик, как ты?
– У меня все хорошо, – напряженно проговорил Рост. Зачем она звонит?
– Ростик, ты не собираешься к нам? Олеся скучает, – послышалось в трубке, и он немного расслабился.
– Возможно, скоро, – сказал он после секундной паузы. У него возникло ощущение, что мать что-то недоговаривает. Она, видимо, сама поняла, что Рост об этом догадывается, и осторожно спросила:
– Сынок, мне плохой сон приснился. У тебя точно все хорошо?
– Да, – немного резче, чем того требовалось, ответил Рост. – Мама, оставь мне телефон тети Наташи, если что, я буду ей передавать, что и как.
Записав номер, он спрятал бумажку в карман.
В трубке послышались какие-то помехи.
– Алло! Ростик, ты слышишь меня?
– Да, слышу! – проорал Рост, но тут раздались гудки. Он медленно положил трубку на рычаг. Включил свет в коридоре и, поймав свое отражение, ужаснулся. Бледный, осунувшийся, с подрагивающими руками. Ни дать ни взять, пьянь подзаборная.