Но этого было достаточно, чтобы отправить меня обратно туда, откуда я пришел, и никогда больше не связываться с Мэгги или Сайласом. В конце концов, кто бы захотел быть с безголовым мужчиной? Я сомневался, что они воспримут надевание тыквы мне на голову как решение проблемы. Тем не менее, это, безусловно, было забавно делать, когда я хотел напугать любого, кто пришел в поисках «Всадника без головы». Истории, которые придумывали люди, на самом деле большую часть времени были довольно забавными. Тот, кто рассмешил меня сильнее всех, обвинил меня в краже душ. Я мог представить, как они путают меня со Жнецом. Особенно, когда я надевал свое длинное кожаное пальто более холодными ночами. Оно развевалось позади меня на ветру, похожее на плащ.
Я должен был где-то в этом найти юмор, потому что, несмотря на то, что мой монстр поднимает голову только ночью – вероятно, неудачный выбор слов, – я не мог представить, как какая-либо женщина могла бы заинтересоваться мной больше, чем на дневную интрижку. Вот почему я держался подальше от Мэгги. Я знал, что она не избежала катастрофы, что она позеленела и внутри нее жила темная магия. Но она не была невидимой, постоянно или как-то иначе.
Я украдкой взглянул на нее издалека через несколько лет после того случая. Она была все так же прекрасна, как и в тот день, когда я говорил с ней в последний раз. С ее длинными каштановыми кудрями, ставшими черными как смоль, а персиковая кожа – шелковистой изумрудно-зеленой, она по-прежнему казалась мне безупречно великолепной. И, возможно, она не поверит в это, но ее внутренняя красота все еще была там. Она делила ее тело с магией, но мне было ясно, что они жили в гармонии.
С другой стороны, я был зол и ожесточен, позволив этому омрачить мою душу. Было так много причин, по которым между нами ничего не выйдет, поэтому я постарался выбросить ее из головы и сердца.
До вчерашнего дня.
Мой отец был ленивым сукиным сыном – прости, бабушка, – и он едва пошевелил пальцем, чтобы помочь вести наш бизнес. Однако у него также было эго, и ему нужно было чувствовать свое превосходство, поэтому время от времени он пытался вмешаться и сказать мне, что делать. Обычно перед нашими сотрудниками, потому что ему нужна была аудитория, иначе в чем был бы смысл его драмы?
Мы все знали, каким он был, и сотрудники были лояльны ко мне, так что никто не клюнул на наживку, что только разозлило его. Не имея возможности использовать меня в качестве боксерской груши, он прибегнул к оскорблениям и угрозам.
По какой-то причине пару дней назад я достиг своего предела. Мое терпение лопнуло из-за приближающейся двадцатой годовщины того катастрофического кануна Дня всех святых.
Когда мой отец в очередной раз пригрозил уволить меня, я прижал его к стене и поднял, обхватив рукой за шею.
– С меня хватит твоего дерьма, пап.
Я выплюнул последнее слово, давая понять, что мне было похуй, был ли он моим отцом. Это бы ему не помогло. Во всяком случае, это разозлило меня еще больше, потому что он был полной противоположностью всему, каким должен быть отец.
Эта мысль вызвала вспышку боли в моей груди, напоминание о том, что у меня никогда не будет возможности дать своим детям то, чего у меня никогда не было. Но я отбросил эти мысли в сторону и сосредоточился на своей ярости.
– Мы оба знаем, что, если бы я оставил «Старый Мост» тебе, ты бы обанкротил его за считанные месяцы.
Хотя, поскольку я управлял всем, включая бухгалтерские книги, я назначил себе приличную зарплату, а не те гроши, которые он платил бы мне, и устроил себе неплохое гнездышко.
– Ты слишком чертовски ленив, чтобы пойти и сделать работу. Итак, это твое последнее предупреждение. Отвали на хрен, или мой характер может взять надо мной верх, и я не думаю, что ты захочешь, чтобы монстр, – мой тон был насмешливым, потому что он часто указывал на то, кем я был, пытаясь заставить меня чувствовать себя неполноценным, – устранял последствия.
Единственными способностями, которые я развил, когда изменился, было острое чувство страха, я практически чувствовал его запах на людях, и у меня был некоторый контроль над ветром. Ни то, ни другое не помогло бы мне наказать моего отца, но он этого не знал. Однако они могли бы помочь напугать его до полусмерти.
Страх уже исходил от него, но, когда я взмахом руки поднял стул и ударил им об стену рядом с его головой, он чуть не обмочился.
С мрачной улыбкой и еще одним угрожающим взглядом я отпустил его и вышел из дома.
Как всегда, я больше не думал о нем, продолжая свой день.
Но когда он вернулся в дом в тот вечер, он все изменил.
***
– Привет, сынок.
Я поднял взгляд от разложенных передо мной бумаг, удивленный, увидев своего отца в моем кабинете. Он редко осмеливался заходить дальше дома, а тем более в маленький сарай, который я превратил в офис, с маленькой квартирой наверху.
– Я занят, – прорычал я, отпуская его и возвращаясь к своей работе.
– Я подумал, что нам следует посидеть за выпивкой и обсудить будущее «Старого Моста».
Снова подняв голову, я прищурился, разглядывая его чересчур дружелюбное выражение лица и шесть банок пива в одной руке. Моим первым побуждением было сказать ему, чтобы он уходил, и позволить двери ударить его по заднице на выходе, но мне было любопытно узнать, в чем заключалась его игра. Итак, я отложил ручку и откинулся на спинку стула, махнув одной рукой в сторону стульев с противоположной стороны моего стола.
Выражение его лица оставалось дружелюбным, но я уловил настороженность, окружавшую его, как густое облако. Он подошел и дал мне пива, прежде чем взять одно для себя и сесть.
Я открутил крышку с бутылки, но у меня не было настроения пить, поэтому я поставил ее на стол.
– Что у тебя на уме?
Взгляд моего отца метнулся к моему пиву, прежде чем вернуться к моему лицу. Он поднял свою бутылку и попытался улыбнуться.
– Итог подведен.
Когда я все еще не попробовал, он нахмурился.
– Слишком хорош, чтобы выпить со своим стариком?
– Зависит от того, отравил ты его или нет, – полушутя сказал я.
Я был ошеломлен, когда страх исходил от него такими густыми волнами, что я почти мог их потрогать.
– Что в моем напитке? – спросил я, мой голос был смертельно спокоен.
– Что? Ничего, – пробормотал он, беспокойно ерзая на стуле.
Я начал вставать.
– Просто небольшая защита, – выпалил он. – Это не причинит тебе вреда, просто, эм, удержит тебя от совершения, ну, знаешь, плохих поступков, чтобы эм...
– По отношению к хныкающему трусу, маскирующемуся под мужчину?
Его грудь раздраженно выпятилась, но он поступил мудро, не бросившись на свою защиту.
– Она специально сказала мне, что это не повредит тому, кому я это дам, – пробормотал он, ставя свое пиво на мой стол. – Просто защитит меня от него.