Пихты, покрытые снегом, плоская матовая поверхность озера, смутно отражающая небесную синеву, и последние лучи солнца, просвечивающие сквозь лес, создавали настолько идиллическую картину, что хотелось то ли засмеяться, то ли заплакать. Я не сделала ни того ни другого, но достала фотоаппарат в тщетной попытке поймать момент. Увы, затвор примерз намертво. Мы ввалились внутрь, спасаясь от мороза, готовые отрываться, как в последний раз.
Гаэль, 1999
Ужин был не идеальным, но что-то около того. Дхан поставил бутылку шампанского Moёt et Chandon за дверь, чтобы охладить ее, и забыл там. Суп Симоны подгорел, пока она разбиралась со взорвавшейся бутылкой. Мы назвали его Суп из Копченой Рыбы и всё равно съели. Кайфолом Мика всё пытался дозировать алкоголь – «мы не должны сильно опьянеть до сауны и озера!», – но даже Ловиса не обращала на него никакого внимания.
В огромном камине ярко горел огонь, а на столе в баночках мерцали чайные свечи. Мы съели канапе Кларка, стоя вокруг камина и поднимая бокалы охлажденного в холодильнике шампанского за наше здоровье и будущее. Сыпались взаимные комплименты по поводу внешнего вида. Все мужчины были в смокингах, а женщины, по настоянию Симоны и Ловисы, – в вечерних платьях. Мой фотоаппарат оттаял, мы снова и снова позировали в разных комбинациях. Это была Ночь, которую стоило запомнить.
Когда мы в конце концов сели за стол, нас ждали новые сюрпризы. На тарелке у каждого была булочка с флажком соответствующей страны. На сервировочных салфетках из крафтовой бумаги были от руки написаны цитаты из книги или стихотворения. Подстаканниками служили игральные карты, а на каждом бокале красовалось индивидуальное колечко. Ловиса так постаралась сделать этот вечер особенным, что это тронуло всех. Она обещала стать прекрасной мамой, когда родит собственных детей вместо пятерых слегка дисфункциональных ровесников.
Обстановка была столь проникновенной, что мы едва замечали горелый привкус рыбного супа и объявили себя фанатами этого аромата.
На салфетке Мики была цитата из «Невыносимой легкости бытия» Милана Кундеры. Он так нежно посмотрел на Ловису, что мне пришлось отвести взгляд. На моем бокале было колечко с двумя знаками: золотой звездой и феминистским символом, что я одобрила. И засмеялась, увидев колечко Кларка с крошечными плавками – его любимым предметом одежды. Картой Дхана, разумеется, оказался джокер. Я поинтересовалась, кто выбирал символ для Ловисы.
– Я сама. Я лучше всех себя знаю. Так, на обратной стороне салфеток пусто. Постарайтесь не слишком запачкать их, и можно будет после еды написать там друг другу послания. Это будет память на всю жизнь, вместе с пятнами и прочим. Симона, суп был замечательный, теперь очередь закуски от Дхана. Мика, любовь моя, у меня пустой бокал!
Он стал спорить, она проигнорировала это и сама налила себе скромную порцию белого.
Черт бы побрал Дхана и его пакору! Эти маленькие рассыпчатые пирожки, начиненные пикантными креветками, ужасно хотелось еще и еще. Я съела два. Кларк съел три.
– Черт возьми, Дхан! Нужно было просто положить по одной на тарелку, и немного гарнира. Это ведь закуска, ну? Разложить тут перед нами целую кучу до подачи основного блюда – это очень неосторожно.
– Можно подумать, что-то способно испортить тебе аппетит, пивохлёб. Если переживаешь за калории, можем пробежаться наперегонки вокруг дома перед основным блюдом. – Брови Дхана сложились идеальным домиком. Устоять перед этим выражением было невозможно. Даже Мика покачал головой с усмешкой, но взял тарелку с пирожками и убрал ее со стола.
– Я слышал, остывшие, они так же хороши, – сказал он, избавляя нас от искушения перед подачей карпа.
Как только Мика вышел из комнаты, Ловиса наполнила наши бокалы. Разговор снова вернулся к надеждам и мечтам. На этот раз они касались не нашей собственной жизни, а всего мира. Что с нами будет через десять лет? Двадцать? Тридцать? Конечно, жизнь изменится к лучшему. Новые геополитические союзы, мирная политика, добрососедское сотрудничество и больше принятия сильных сторон друг друга. Господи, ну кого я обманываю? Конечно же, мы говорили о себе, проецируя это на что-то большее. Мы были молодыми и самовлюбленными, чего еще ожидать?
Мы до отвала наелись жареным карпом с картофельным салатом и какими-то овощами, названия которых я не знала и забыла спросить до того, как мы их доели. Ловиса убрала тарелки и предложила сделать небольшой перерыв перед следующей подачей. Атмосфера стала более уютной и расслабленной. Разнеженные, наевшиеся и нетрезвые, мы вспоминали наши дружеские шутки и углублялись в воспоминания. Какой безумец в такой момент захочет раздеваться, париться в сауне и прыгать в озеро?