Преимущественное использование того или иного материала, объясняется, в первую очередь, причинами чисто практического характера: пригодностью, прочностью, доступностью и достаточным количеством. Но при этом и материал не был пассивен в смысловой организации произведения. В большинстве случаев он сам (а не только сюжет) обладал символическим подтекстом. Так, самшит-цугэ, будучи вечнозеленым деревом, считался символом долголетия, и его древесина высоко ценилась как материал для оберегов, амулетов и других ритуальных предметов 37.
Слоновая кость также имела благопожелательную символику, а кроме того была лечебным средством. В Китае, откуда поступали в Японию сначала изделия из слоновой кости, а позднее бивни, порошок или стружка от слоновой кости применялись в медицине. Например, для того, чтобы удалить занозу, использовали припарки из пудры слоновой кости и воды. Считалось, что сваренные в воде обрезки слоновой ко-
сти действуют как слабительное, но если их предварительно сжечь, то действие препарата будет обратным. Кроме того, слоновую кость рекомендовали при эпилепсии, остеомиелите и оспе 38. Таким образом, китайские чжуй-цзы из слоновой кости были своего рода портативной аптечкой с лекарством на все случаи. О том, что такое восприятие слоновой кости существовало и в Японии, свидетельствуют некоторые нэцкэ, у которых оборотная, не видимая чужому глазу сторона оставлялась необработанной для того, чтобы можно было соскрести немного слоновой кости для приготовления лекарства, не повредив при этом изображения 39. Такой способ применения нэцкэ, несомненно, был заимствован из Китая, где с той же целью использовали чжуй-цзы из слоновой кости, а также из мамонтового бивня, имевшего аналогичную символику 40. Нетрудно себе представить, что и в тех случаях, когда слоновая кость не предназначалась для лечения, понимание целительной функции материала оставалось неизменным, а потому его символика так же, как и символика самшита, связана с пожеланием долголетия. Лекарством считался и порошок из рога оленя, которому приписывали магические свойства: возвращение молодости и силы 41. Соответственно можно сделать вывод, что и нэцкэ из оленьего рога благодаря материалу заключали в себе оттенок пожелания здоровья и долголетия. Благопожелательную и врачевательную символику имели и нэцкэ из сакуры, березы, прунуса, персимона, жужуба и некоторых других материалов 42.
Глава II
Сюжеты нэцкэ
Сюжеты нэцкэ охватывают едва ли не всю совокупность представлений, бытовавших в среде горожан периода То-кугава. История, литература и театр, религиозные образы, мифология и народные верования, благопожелательная символика, повседневная жизнь – все это получило отражение в маленьких резных фигурках. В нэцкэ запечатлены не только японские, но и китайские персонажи. И это неудивительно. Знакомство японского народа с китайской культурой относится к VI-VII векам, когда Япония входит в сферу культурного влияния Китая и в стране получают распространение самые разнообразные китайские идеи и представления. В Японии были известны китайская история, китайские государственные деятели, военачальники и их деяния, которые оценивались с точки зрения конфуцианства – ведущей государственной идеологии в Китае, а в некоторые периоды и в Японии. Широко распространился в Японии буддизм, также заимствованный с континента, были известны и идеи даосизма – одной из важнейших религий китайского происхождения. Со временем все это вошло в культурный обиход японцев, перестало восприниматься ими как нечто чуждое. Моральный, назидательный, благо-пожелательный или философский оттенок того или иного образа был ясен независимо от его источника. В китайской истории японских резчиков особенно интересовали герои древности: выдающиеся государственные деятели, прославленные полководцы, воины, отличавшиеся отвагой, силой и верностью долгу. Впрочем, создателей нэцкэ больше привлекали анекдотические случаи из жизни китайских героев, чем такие изображения, в которых бы прославлялись их мудрость, отвага и преданность. Но и здесь, как правило, содержится определенный морализующий подтекст. Так, нередко встречается в нэцкэ фигура Хань Синя (?- 196 г. до в. э.) – одного из «Трех великих мужей периода Хань» (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.). Хань Синь был одним из ближайших сподвижников Лю Бана, под именем Гао-цзу ставшего первым императором династии Хань. Хань Синь зарекомендовал себя как талантливый полководец, он покорил царства Чжао, Вэй, Янь и Ци и много способствовал конечной победе Лю Бана над его соперниками. Впоследствии, по подозрению в мятежных замыслах, был казнен. Однако не эти эпизоды из его жизни привлекали внимание резчиков нэцкэ. Обычно его изображают проползающим между ног уличного хулигана. В молодые годы Хань Синь, лишенный всех прав после смерти отца, влачил жалкое существование и мог подвергаться таким оскорблениям. Однако, предчувствуя свою судьбу, он ни при каких обстоятельствах не забывал о своем благородном происхождении. Поэтому он согласился выполнить унизительное требование хулиганов, чтобы не вступать в перебранку или драку и тем самым не унизить себя еще больше, поставив себя на одну доску с ними. Необычно изображался и Сыма Вэнь (другое имя – Сыма Гуань, 1019-1086) – известный государственный деятель и ученый периода Сун, служивший в администрации императора Шэнь-цзуна (1048-1085). В результате своего несогласия с реформами Ван Аньши (1021-1086), оставил политическую деятельность и возвратился к ней только при следующем императоре – Чжэ-цзуне (правил в 1086-1101), но вскоре умер. В изобразительном искусстве Японии, в частности в нэцкэ, события жизни Сыма Вэня в бытность его государственным чиновником не получили отражения. Из его биографии живописцев и резчиков привлекал, как правило,