- Как вы думаете, что это было? - сглотнув комок в горле, спросила я.
- Я не думаю, я знаю. Но тогда я могла только догадываться. И знаете, мне было неприятно и страшно вспоминать об этом, и я никому ничего не сказала. Днем я еле успела вернуться с института, даже в дом не заходила, чтобы успеть на похороны. Дорога, которой я ездила домой, проходила мимо той самой школы. Я видела пять или шесть автобусов, и большое количество школьников во дворе. В гуще толпы батюшка с кадилом совершал молитву. Помню, мне пришлось остановить маршрутку и чуть не на ходу выпрыгивать.
Народу было море. Я легко отыскала маму. Она вместе с другими соседями стояла в стороне, тогда как школьные друзья окружили гроб с покойным плотной стеной. Я почти никого из них не знала. Прежние одноклассники выросли, изменились, и мне не зачем было их беспокоить в столь траурный день, напоминая им свое имя и то, что я тоже когда-то с ними училась. Они знали Антона лучше, чем я, они дружили и скорбели искренне и по-настоящему. Я была бы там лишняя.
- Я и не думала, что столько народу будет, - сказала я маме.
- Вот, даже не подойти к гробу-то теперь, - с досадой покачала головой она. - Говорила ж я тебе, вчера надо было идти. И вы были не чужие люди. Все детство вместе росли...
Я только плечами пожала. Вы знаете, я в приметы не верю. Но у нас говорят, если покойным не попрощались, далеко были или по обстоятельствам не смогли, он сам прощаться к вам придет. В тот самый момент я поняла суть моего ночного сна.
- Так это был сон? То, что вы видели.
- Тогда я решила так. По ряду причин, большинство из которых я вам уже объяснила. Но самое главное, мне было просто страшно представить, что это был не сон, очень жутко сразу становилось. Как я и ожидала, подойти к гробу мне так и не удалось. Через десять минут после моего прихода, гроб погрузили в машину, и все стали рассаживаться по автобусам. Я оказалась одна в третьем автобусе, пазике, и мне досталось место у входа, спиной к водителю. Передо мной были ряды с одноклассниками Антона, скорбные лица. Девчонки рыдали, утираясь платками, мальчишки застыли в мрачном молчании. А мне стало неловко, что приходилось смотреть на них. Их нужно было оставить в покое в их горе. Видимо, та же мысль периодически посещала и некоторых из этих ребят, потому что они то и дело хмурились и бросали на меня недовольные взгляды. Всю дорогу я ехала, отвернувшись, и выворачивала себе шею, пытаясь всматриваться в окно, в мелкие капли моросившего дождя, лишь бы только не на них.
На кладбище, где его хоронили, стояла церковь, высокая, необычно выкрашенная в персиковый цвет. В ней совершили отпевание сразу трех покойников, двух старушек и Антона. Лишь раз, на входе мне удалось мельком увидеть гроб. Антона в нем было не узнать. Перебинтованная голова, восковое лицо, безвольные руки, словно сброшенная змеиная кожа, пустая оболочка, а не тот человек, что улыбался накануне с фотографий его школьного альбома. Всю службу я простояла за стеной молящихся друзей, которые даже не замечали, как горячий воск капал им на ладони.
Хоронили скорбно и болезненно. Особенно убивалась его мама. Для тети Тони жизнь в тот день остановилась. И, вы знаете, мне очень не хочется об этом рассказывать. Все это очень больно, эти рыдания и слезы.
Я вернулась домой в двояких чувствах. Конечно, это нормально, возвращаясь с похорон, надеяться на то, что душа покойного продолжает жить. Только надеяться, а не знать. Но я всегда доверяла своим чувствам. Другие часто занимаются самообманом. Я - никогда. Я верила и верю себе и своим глазам и ушам. Я точно знала, что именно произошло ночью, и что он, находясь по ту сторону, знал будущее, а именно то, что я не смогу попрощаться. Единственное, что я не поняла, так это почему нельзя было сделать это во сне, или пока я спала. Зачем потребовалось будить меня и обставлять все именно таким страшным образом, чтобы я непременно увидела его образ. Этот вопрос продолжал мучить меня долгое время. Потом появились другие.
- Другие покойники? - мои брови поползли вверх.
Моя собеседница прыснула, прикрыв рукой рот. Отсмеявшись, она подняла на меня глаза и вздохнула.
- Слава Богу, нет. Мне и одного хватило. Я имела в виду другие вопросы. Но, скажите, вам интересен мой рассказ.
- Да, конечно, - уверила ее я. - Мне кажется, назревает нечто шокирующее и драматичное. Как в мистических мелодрамах.
- С чего вы взяли?
- Пока вы рассказали только о похоронах. Не думаю, что эта смерть была приплюсована просто так. Для вас, вероятно, это было событие знаковое, оно послужило началом. Ведь этим все не закончилось, верно?
Она лукаво склонила голову на бок, заглядывая мне в глаза.
- И как вы думаете, что случилось дальше?
Я только пожала плечами.
- Мне трудно предугадать. Быть может, история с призраком, или что это было, на том не закончилась? Это ваша история. Рассказывайте сами. Только, пожалуйста, ничего не пропускайте и не опускайте. Я чувствую, эта история уникальна и не лишена сюрпризов. Я очень хочу ее услышать.
- Вы правы. Люди веками гадали, что же там, по ту сторону смерти. И есть ли там что-нибудь. Для меня эти двери распахнулись внезапно, и, я вам скажу, живым лучше этого не знать, и не видеть. Наши миры разделены, им не стоит соприкасаться. Нет, нет, это не опасно, - поспешно добавила она, видя выражение моего лица. - Просто так будет легче и проще для всех. Мир живых - мир материальный. Мир мертвых - мир духовный. Мы не можем жить в двух мирах, или на их границе. Человек может впасть в уныние и последовать за усопшими, а это грех.
Две недели я боялась ложиться спать, боялась глаз сомкнуть. Я уже говорила, что с детства боялась похорон. Все, что соприкасалось со смертью, вселяло мне ужас, не важно, будь то тело покойного, образ креста на пригорке, новость о смерти дальнего родственника или просто машина ритуальных услуг, проехавшая мимо. Засыпая, я непременно оставляла свет включенным, и каждую ночь долго изводила себя страхами, пока, усталая, не падала без сил на подушку и не проваливалась в ватную напряженную дрему. Заметив мое состояние, мама стала давать мне легкое успокоительное растительного происхождения, и мне стало полегче. Постепенно я стала забывать о том ночном происшествии, и сама старалась лишний раз себе об этом не напоминать.
Но мир мертвых сам ворвался в мою жизнь. Уже на вторую неделю после тех похорон, я заметила, что за моей спиной постоянно что-то шуршит. Знаете, так отчетливо, словно листья по асфальту ветром перетаскивает, или будто дворник метет. Но стоило мне остановиться, и мгновением позже шуршание прекращалось. Если я оглядывалась, то ничего не видела, конечно. Но ощущала присутствие чего-то, как будто кто-то прятался, но неизменно следовал за мной по пятам. Потом появился вихрь. Однажды я шла в институт, преследуемая все тем же шуршанием, и оглянулась, не останавливаясь, через плечо. И знаете, что я увидела? Маленькое завихрение листьев и пыли в воронку на асфальте, диаметром в полтора моих шага. Она была шагах в пяти от меня, там, откуда доносился шорох. Я стала следить за ней. То и дело оборачивалась, смотрела в витрины, в стекла проезжающих мимо машин, и иногда мне удавалось заметить ее. Она неизменно следовала по пятам за моей спиной, куда бы я ни шла, и как долго не задерживалась бы там. Я попыталась рассказать об этом подругам, когда мы вместе гуляли однажды. Тогда у меня еще были подруги, Лена и Наташа. Мы с детства дружили, доверяли друг другу все тайны, и в тот момент я почувствовала, что нет смысла молчать о таком. Оказалось, они тоже слышали это шуршание, но подумали, что это был ветер и разуверили меня в моих сомнениях. Никто не хотел верить в подобные вещи. Сама же я и придумать не могла, чем оно могло быть. Я искала в книгах и интернете, но нигде не нашла ничего о шорохах за спиной. И тогда я решила, что нет смысла бояться того, чего нет. Мало ли что мне привиделось, мало ли что мне казалось. Реальность была такова, что в ней не было места призракам. Поделившись с подругами, я вдруг поняла, какими надуманными и пустыми мои страхи были, и мне стало значительно легче.