Отряд шёл по лесной тропе минут двадцать, когда наконец сержант не поднял руку, останавливая движение. Потом показал — залечь! — и отряд лёг на лесную моховую подстилку, распределившись по бокам от командира.
Несколько минут ничего не было видно, потом лес впереди наполнился солдатами Исфмра. Они прибывали и прибывали, и Юрагор подал знак — отползать! Разведчики, вжимаясь в мох и молясь всем богам, чтобы их не заметили, начали медленно двигаться назад. Взмокшие от усилий, они отползли шагов на двести, укрывшись под густыми колючими кустами, как кролики. Если заметят — придётся улепётывать со всех ног, и не факт, что успеют уйти.
Юрагор внимательно следил за проходящим войском, и прикидывал — здесь должно быть тысяч двадцать, не меньше. Как они успели добраться? Каким образом? Ясно, что это была Южная армия, вернее — её часть. И что делать? Что он один, вообще, может сделать? Вообще-то — может, да. Но решится ли? Не раскроет ли он себя?
Армия шла мимо несколько часов. И всё это время разведчики лежали на животах, боясь поднять голову. Когда это мрачное шествие закончилось и последний солдат исчез за деревьями, громыхая котелком в пухлом вещмешке, Юрагор приказал:
— Всем оставаться здесь, За мной никому не ходить. Без моего ведома от этого места дальше ста шагов не отходить. Узнаю, что ушли — накажу. Ждать меня.
— А если ты не вернёшься? — напряжённо спросил Арнот — что нам делать?
— Если меня не будет сутки — возвращаетесь в расположение замарской армии — рассеянно ответил Юрагор — но я вернусь, можете не надеяться.
Маг встал с земли, отряхнул с себя приставшие иголки и бесшумно исчез за деревьями, будто растворившись в зелёных тенях.
— «Можете не надеяться!» — мрачно проворчал Уграс — сука! Он мне нос, похоже сломал! Кто-нибудь — посмотрите, может вправить надо? Вот гад!
— А ты — правда думал, как его подрезать? — с интересом осведомился Юстан.
— А то ты не думал! Небось каждый мечтает насадить его железный вертел!
— Ну почему…я вот не мечтаю — задумчиво протянул Арнот, пожёвывая сухую травинку.
— Ты его дружок, как же! — ядовито протянул Уграс — он тебя и не бьёт! А нас хлыщет, как скот! Хароля вон чуть не изувечил!
— Вам всем сказали — сделать так, чтобы ничего не гремело. Вы сделали? Если бы фляга в котелке Хароля загремела тогда, когда проходило войско — что бы было? Видели — там рядом шли патрули охранения? По сторонам зыркали? Всем бы тогда конец.
— И что, надо было пинать его ногами? Ты чего говоришь-то? — не успокаивался Уграс — ты такая же тварь, как и он! Может он не просто твой…дружок, а, капрал?
Арнот встал, подошёл к мечнику и без замаха врезал ему ногой в пах, отчего парень согнулся крючком. Потом сверху добавил кулаком, засветив в ухо, и Уграс свалился на землю. Все замерли — они не ожидали от мягкого, обычно добродушного Арнота таких резких действий.
Арнот оглядел своих соратников — бледный, напряжённый, и с вызовом спросил:
— Ещё кто-то думает, что у нас с Недом какие-то…особые отношения? Нет? Хорошо. Разъясняю — мы дружили, да. Но теперь он относится ко мне так же, как и к вам. Но я стараюсь быть справедливым. Никто из тех, кто был наказан, не получил наказания несправедливо. Жестоко, да, но за дело. Хароль едва не подставил всех, всю разведгруппу. А Уграс…Уграс как всегда страдает за свои слова. Или мысли. Напасть на офицера Корпуса — одно из самых страшных преступлений, по Уставу караемых смертью. Запомните это. И ещё — не советую даже думать о том, что вы сможете убить Неда — вам всем это не по силам. И вы это знаете. Выбросьте эти дурные мысли из головы, если они сумели в неё закрасться.
— Капрал, скажи, а КАК он смог узнать, что думает Уграс?
Вопрос повис в воздухе. Арнот пожал плечами, и снова уселся спиной к сосне, искоса наблюдая, как бледный Уграс медленно поднимается с земли и тащится к ручейку, журчащему за пригорком. Что Арнот мог ответить? Даже если бы знал ответ на вопрос — ничего. Ничего бы не смог ответить.
Юрагор скользил между деревьями, используя каждую тень, каждое укрытие, каждый кустик. Он шёл буквально по пятам наступающей армии до самой опушки леса, до начала поля, на котором шла битва. И увидел, как прибывшее пополнение наскоро, сходу выстраивается, готовясь к удару.
Решение пришло сразу, Юрагор отринул все сомнения — если он сейчас не поможет Хевераду разбить врага, тогда всё усложнится. Очень, очень усложнится. Ему нужно королевство целостное, мирное, расслабленное в сытной, мирной жизни. Только тогда он сможет жить так, как хочет, так, как привык. Строить свою тайную империю на обломках королевства как-то не хотелось. Тем более, что найти Силену в разграбленной, разбитой столице будет трудно. Если не невозможно.
Юрагор повернул назад, лёгкими прыжками помчался вглубь леса, и через пять минут уже подбегал к тому месту, где он оставил своих жертв.
Их было пятеро — исфирцы боевого охранения, которые шли сбоку от наступающей армии, и следили за тем, чтобы никто не ударил с фланга. Когда маг появился перед ними, они очень, очень удивились и обрадовались — нет ничего лучше говорливого пленника, особенно — офицера. Сам пришёл!
Но радость их была недолгой. Через считанные секунды все пятеро лежали на земле в беспамятстве, а ещё через пятнадцать минут — связанные по рукам и ногам. Теперь, они лежали на земле за сосной, извиваясь, дёргаясь, пытаясь скинуть с себя путы, сделанные из их же рубах. Во ртах торчали кляпы, так что кричать солдаты не могли, и лишь мычали и яростно вращали глазами.
Увидев Юрагора, они перестали дёргаться, а один из них, видимо старший, попытался что-то сказать, опять-таки не издав ничего, кроме мычания. Маг не обратил никакого внимания на попытки жертв привлечь его внимание, схватил одного из них за ноги и потащил к замеченной ранее ямке — углублению в земле посредине поляны.
Подтащив человека, Юрагор схватил его за волосы отогнул голову назад, вынул из перевязи небольшой, острый как бритва нож и полоснул лезвием по горлу исфирца. Тот задёргался, захрипел, забулькал перерезанной трахеей, но маг неумолимо пилил и пилил его шею, пока не отделил голову от тела. Голову маг небрежно отбросил в сторону, а тело заботливо положил так, чтобы кровь стекала в углубление. Она уже не брызгала фонтаном, заливая руки палача, но текла ещё довольно уверенно — выходу жидкости из тела ничего не мешало.
Остальные пленники, описавшиеся от ужаса, повторили страшную судьбу своего товарища.
Оставив трупы возле углубления, наполненного густой, пахнущей железом жидкостью, Юрагор пошёл к дереву, стоящему неподалёку, вынул Правый и одним ударом смахнул длинную ветку, наклонившуюся к земле. Затем очистил её от гибких молодых побегов, подровнял, оставив прут толщиной с большой палец руки и длиной в две длины руки, вернулся к «чаше» наполненной кровью. Жидкость частично ушла в землю, но большая часть, загустевшая на воздухе, так и осталась на поверхности, напоминая своим видом ягодное варенье.
Маг подошёл к «чаше», опустил в неё палку и стал помешивать «варево», делая что-то вроде некой каши из земли, травы и крови. Наконец, получилось что-то вроде теста, красно-чёрного, выглядевшего неприятно и пахнущего ещё хуже.
Впрочем — для кого как. Юрагор не видел ничего плохого в этом «тесте» — обычный магический материал, на основе крови — самой магической жидкости в мире, которая есть. Кровь лежала в основе почти всех магических обрядов чернокнижников. Для нынешнего действа нужная была кровь по крайней мере трёх-четырёх жертв. Маг решил использовать всех пятерых — хуже не будет.
Но это всё было даже не полдела. Убить пятерых людей и смешать их кровь с грязью — что тут сложного? Самое сложное было впереди. Заклинание двенадцатого уровня. Заклинание, после которого неподготовленный, и даже подготовленный маг мог умереть от истощения — физического и душевного. Заклинание, если маг переоценил свои силы, могло выжечь его мозг, превратив человека в бессмысленную, безумную куклу, гадящую под себя и лишённую даже капли разума. Это было опасно, но у Юрагора не было выхода — ему нужно было закончить эту войну как можно быстрее, и начать свою — войну интриг, войну яда и ударов из-за угла.