– А как же он рисовал при мне …
– Уля, он тебя очень сильно любит и без тебя свою жизнь не представляет. Поэтому твое присутствие во время творчества ему не мешает, но заговаривать с ним в это время не следует – нельзя. Это не прихоть, это условие творчества практически каждого писателя, художника, творца … Для творчества необходимо уединение. Подумайте над этим – уединение снижает психологические перегрузки от процесса творчества …
– Мы постараемся это выполнить. Спасибо, учитель.
ИХ ЕЩЕ КОРМЯТ ГРУДЬЮ
Каждое утро у подъезда их ждал электромобиль. Конечно, тут было недалеко, но мамы экономили каждую минуту. Они отводили – вернее, отвозили на колясках – мальчиков в садик, сдавали Любе и Даше, и на машине их отвозили прямо к главному корпусу.
Полноразмерная лабораторная секция им была велика, но зато тут было все под рукой и мамы свободно разместились за столами, не мешая друг другу.
Столы Лены Долгополовой и Полины Ерлыкиной частенько пустовали – кроме инструкций они организовывали оформление тренажерного зала.
Руководить женским царством выпало Виолетте, и она справлялась с этим неплохо – по крайней мере, ее руководящей и направляющей руки никто не чувствовал, а авторитет – признавали.
Из мужчин в женском царстве каждый день появлялись Анатолий Свиридов, Виктор Скворцов и Петя Дормидонтов.
Петя обычно долго стучал и входил застенчиво, спрашивая – не помешал ли?
Но это не мешало ему быть строгим и даже придирчивым там, где дело касалось профессиональных проблем.
А Виктора Скворцова больше всего интересовали сроки подготовки новых операторов, а мамы на правах давнего знакомства кокетничали и заигрывали с ним, а затем после его ухода извинялись перед Виолеттой.
И как по команде спешили к машине и ехали кормить своих мальчишек.
Свиридов забегал почти каждый день. Он проходил по всем столам, мельком взглядывая в рабочие материалы, и ласково касался плеча каждой.
Мамы воспринимали его прикосновение с удовольствием, и даже строгая Валерия Дзюбановская погладила его руку на своем плече и сказала.
– Спасибо, Толя, ты здорово нас выручил!
А на проходной без задержки пропускали электромобильчик с молодыми женщинами, спешащими к своим маленьким мальчикам – кормить их материнским молоком.
После этой кормежки мальчики дружно засыпали, а у их мам было время на домашние заботы и работы.
После сна детишки пили чай, шли гулять и с прогулки их забирали домой – Люба быстро приучила всех к порядку, и никто не нарушал режима.
А вечером мальчишки с удовольствием общались с отцами и старшими братьями …
ТА
КВАРТИРА
– Знаешь, Гриша, а мне трудно заходить в ту квартиру … Все мне чудится, что дед Вася и мама Галя – живы …
– Успокойся. Жизнь идет вперед. Помнить будем, а бояться … Бояться не надо …
– А как ты думаешь, что теперь делать с той квартирой? Ты знаешь, мы могли бы … могли бы …
– Ну, что мы могли бы?
– Мы с тобой могли бы … могли бы жить там. Только … Только я так привыкла быть рядом с папой Толей и мамой Тоней, что жить отдельно … даже с тобой вместе … Я хочу жить с тобой в твоей комнате … Пусть здесь меньше места, чем там … Но здесь живет наша любовь …
– Как хорошо ты сказала – здесь живет наша любовь. Она будет жить всегда вместе с нами – с тобой и со мной. Правда?
– Правда … милый …
Вечером за ужином вопрос о той, второй квартире, возник как-то сам собой.
– Квартира эта – твоя, Уличка. Поэтому твое слово – главное. Для вашей с Гришей семьи двухкомнатная квартира будет в самый раз.
– И мы с Толей – рядом. А слезы почему? Маму Галю и деда Васю вспомнила?
– Мы с Гришей уже говорили …
– Уле трудно заходить в ту квартиру, а не то чтобы жить там. Мне это понятно. Может быть, можно придумать что-нибудь другое? Нам и в моей комнате будет хорошо.
– Но у вас же будет маленький …
– Конечно, Уленька, психологическое состояние в помещении очень важно. Я тебя хорошо понимаю. А если вам переселиться в нашу с Тоней комнату, а мы – в вашу с Гришей?
– Что вы, папа Толя! Вам там тесно будет!
– Но вам-то не тесно? А вам после появления маленького будет только-только, впритык.
– Толя, а если нам использовать квартиру Галиных для размещения там служебных помещений? Тебе и Грише – кабинет для работы, нам с Улей – под мастерскую?
– Интересно. И как ты себе это представляешь?
Появился лист бумаги, карандаши, начали рисовать.