— Да, это предположение первым приходит в голову. — Кобыш потер лоб. — Но я бы сформулировал несколько иначе. Как бы это получше объяснить… — Он пошевелил пальцами. — Главное — в первом подспудном желании, которое пришлось на момент реализации новой функции. Хотя, с другой стороны, почему именно оно оказалось первым? Может, оно всегда было основным? И сидело где-то глубоко в подсознании, и мы его всячески задвигали поглубже, зная, что его исполнение невозможно? Мне, например, очень часто хотелось оказаться где-то совсем в другом месте и в другое время. Что в результате и произошло. Хромов бредил космосом, мечтал о других мирах, но все получилось несколько не так, как он себе представлял. Тогда он взял свое тайное желание и привел его в соответствие с действительностью. Дорину, наверное, всегда не хватало элементарного комфорта в быту, Тернер с детства привык менять компьютерную виртуальность по своему желанию, а Седых — приверженец восточных философий, и определение «Всё есть майя» сомнений у него не вызывает. А одну иллюзию можно попытаться заменить на другую. Где-то так…
— Мне нравится это «где-то», — фыркнул Женя. — «Вы где-то свинья!» А где именно?
Тернер и Клеменс вздрогнули и настороженно посмотрели на него.
— Идиома, — буркнул Дорин. — Советую сильно не напрягаться.
— А откуда это известно тебе? - с сомнением спросил Джек. — В Израиле тоже так говорят?
— Мои родители — эмигранты из России. Так что русский для меня — второй язык.
— Вот как? — Тернер приподнял бровь. — А я-то думаю, как это ловко у вас с Женей получилось разыграть командира! Будто заранее договорились. Ну, с короной-то… Он начал, а ты сразу прихватил. Сами задумали или предсказал кто?
— Подсказал. Русский писатель Михаил Булгаков, гений милостью божией.
— А-а-а… — Брюс с уважением посмотрел на Дорина. — А я вот читал мало, все не получалось как-то.
— Не печалься, — сказал Раф. — Еще наверстаешь. Какие твои годы…
Кобыш, что-то вполголоса, голова к голове, обсуждавший с Хромовым, наконец, кивнул и повернулся к остальным:
— Джентльмены, позволю себе краткое резюме нашего совещания. В результате полетов у каждого из нас реализовались весьма своеобразные способности, не присущие подавляющему большинству людей. Я допускаю мысль, что у некоторых представителей рода человеческого такие возможности есть, и, более того, они задействованы и даже совершенствуются в меру сил и представлений об оных силах. Но это, так сказать, таланты, проявленные в процессе постепенной эволюции. У нас же другой случай. Наши способности возникли в результате воздействия пока неизвестного фактора. Толчком к их обнаружению каждым из нас послужили, по крайней мере, три причины. Первая — сильное желание, вторая — подсознательная область интересов и, наконец, третья — эмоция. Исключение — Тернер. В его случае я не усматриваю ни желания, ни эмоции.
— Погоди-ка, командир, — возмутился Брюс, — по поводу эмоции ты неправ. Мне было просто хорошо тогда. Приятная, как это… вот… — охренительная… истома, у меня всегда так бывает после хорошо выполненного дела. Да, пожалуй, и желание все-таки было. Правда, очень глубоко. Желание приразвлечься. А развлечение у меня одно — погонять компьютер в экстремальных режимах. Вот оно и случилось, просто в другом виде.
— Тогда всё укладывается в предложенную схему, — Кобыш скупо улыбнулся, — без исключений. Второй пункт резюме — существует ли возможность перенять друг у друга наши умения? Пусть каждый подумает на эту тему. Наверняка есть какие-то ходы, но мы о них пока ничего не знаем. А чтобы узнать, надо, парни, поднапрячь голову. Но только прошу вас — никаких из ряда вон выходящих экспериментов! Либо, если совсем уж невмоготу и захочется проверить свои предположения — только с гарантированной подстраховкой. А еще лучше будет, если тут же оповестите остальных. Жаль, что среди нас не появилось телепатов. Задача могла бы упроститься.
Третий пункт. Может быть, не все еще знают о том, что «папка» совершил еще один рейс, причем с полным экипажем. Пилотировала Вивьен, а экипаж состоял из Славы Ли, Василия Терехова и Андрея Бородина. Надеюсь, все знают, кто они. Так что, парни, у нас скоро появятся компаньоны. Если уже не появились. Советую над этим тоже поразмыслить. Сотрудничество обещает быть очень плодотворным, тем более, что все они большие специалисты в своих областях знаний. Мне кажется, с ними мы получим ответы на многие вопросы, беспокоящие каждого из нас.
И, наконец, последнее. Когда прибудет высокая инспекция и начнет задавать каверзные вопросы, следите за собой. Мы не должны предоставить им ни малейшего намека на то, что мы изменились. Вполне возможно, что они уже догадываются о происходящих здесь неординарных событиях, тем более, что информация о Сфере в Бернский центр была предоставлена. Мы выполняли обычные полеты. Не более того. Если же ситуация начнет выходить из-под нашего контроля, придется принимать адекватные меры. Какие именно, покажет будущий расклад. Все согласны с предложенным резюме?
Пилоты синхронно кивнули. Общую подспудную мысль выразил Клеменс:
— Все понятно, командир. Мы сейчас — лакомый кусок для спецслужб и всевозможных закулисных воротил. В лучшем случае нас упекут куда-нибудь в секретный институт для исследований с целью массового производства суперсолдат, в худшем — просто уничтожат для гарантированного сокрытия важной информации и серьезно возьмутся за это дело сами. Так что дураков среди нас нет.
— Я рад, что вы независимо пришли к такому выводу, — сказал Кобыш. — А теперь, парни, по местам. Переходим в режим ожидания, но размышлений о наших обстоятельствах не прекращаем. Всем быть на связи.
Ли щелкнул клавишей, и экранная анимация, подмигнув, показала, что отчет ушел к Штейнбергу. Слава с облегчением вздохнул и посмотрел на ученых. Терехов по-прежнему сосредоточенно возился с компьютером, а Бородин сидел, вытянув ноги и уставившись в пространство отсутствующим взглядом. Тогда Слава скосил глаза, чтобы увидеть, чем занимается Тараоки, и обомлел. Вивьен смотрела на Бородина, и лицо ее было белым, как свежевыпавший снег, а зрачки и без того темных глаз медленно расширялись. В следующее мгновение она судорожно вздохнула и стала неуклюже заваливаться набок. Ли рванулся из-за стола, стараясь в едином стремительном движении дотянуться до Тараоки и не дать ей упасть на пол. Он почти успел и подхватил ее в тот самый момент, когда голова ее уже коснулась коврового покрытия. Следующим среагировал Терехов, довольно быстро выбравшийся из-за терминала и сделавший даже несколько семенящих шагов в направлении Вивьен. И только Бородин продолжал неподвижно взирать в никуда, но через несколько ударов сердца он тоже вернулся в реальность и растерянно приподнялся, опираясь на подлокотники кресла.
— Что с ней?! — оторопело спросил Ли у приблизившегося биолога. Тот нагнулся, взял женщину за кисть и, нахмурившись, начал определять пульс. Наконец он выпрямился и неуверенно произнес:
— Очень похоже на шок. Только непонятно от чего.
— Помоги-ка, Вася, — пробормотал Ли, и вдвоем они осторожно уложили Вивьен рядом с диванчиком, после чего руководитель полетов метнулся к холодильнику и, открыв дверцу, буквально вырвал из гнезда литровую пластиковую бутыль с родниковой водой. В один миг оказавшись рядом с распростертым на полу телом, он сорвал колпачок, набрал в рот воды и прыснул в лицо Тараоки. Потерявшая сознание женщина застонала и неуверенно шевельнулась…
Рушились и создавались миры. Колоссальной мощи взрывы раздирали гигантские звезды и рождали океаны немыслимых энергий, уничтожавших все вещество в пределах досягаемости. Сжимались в невидимые точки гигантские области пространства, перетекая в другие невообразимые измерения. Расслаивалась, вырождалась и преобразовывалась в нечто совершенно запредельное межгалактическая материя. Атомы вырастали до размеров Вселенной и принимали конфигурации, смысл которых разум уже не мог воспринимать, отчаянно цепляясь за остатки приобретенных на протяжении жизни знаний, тонувших во всем этом многообразии. Пересекались, переливаясь друг в друга, бесчисленные призрачные структуры Мироздания, пронизываемые бесплотными нитями, связывающими всё и вся. И множество живых, источающих доброжелательность душ (именно душ, или сутей, или как их еще можно определить — в человеческом сознании не существовало подобных понятий) следило за этими процессами, вмешивалось в них, принимало активное участие в актах всеобщего творения и посылало ощутимые совсем уж на грани восприятия импульсы куда-то в бесконечность и вместе с тем вовнутрь себя, общаясь с тем, что было везде и всегда. А это самое «везде и всегда» бесстрастно принимало информацию, перетасовывало ее в соответствии с какими-то своими представлениями и вносило соответствующие коррективы в ткань Мироздания. Никакие слова и образы не годились для описания внезапно затопившей разум лавины ощущений.