Тараоки одобрительно кивнула, а Ли, беззвучно похлопав в ладоши, вежливо сказал:
— Ты нам определил, Вася, прямо-таки моисееву стезю. Сколько же лет понадобится для этого? Тоже сорок? С такими начинаниями нас прихлопнут гораздо раньше. Опять же, судя по твоей речи, потому что дело воспитания подрастающего поколения всегда находилось под пристальным оком государства, и оно направляло его своей мозолистой рукой. Но это — дело будущего, пусть и близкого, а сейчас меня интересуют способности наших испытателей. Что скажете, Вивьен?
— Не хитрите, Слава, — Тараоки погрозила ему пальцем. — Вы могли бы сами рассказать нам о них, потому что и так уже догадались о многом, хотя, может быть, и не обо всем. Впрочем, я могу озвучить эту тему. Не столько для вас, сколько для наших коллег. Как и всякая другая женщина, я люблю находиться в центре внимания, поэтому извольте, — и она, отсекая подробности, конспективно изложила результаты только что состоявшегося в кают-компании совещания, а потом перешла к выводам. — У испытателей другой уровень работы с физической реальностью, они на ступень ниже нас с вами. А все потому, что когда-то затормозились в развитии, отдав предпочтение своим авантюрным наклонностям. Чтобы совершенствоваться дальше, сознание человека должно непрерывно трудиться, расходуя огромное количество психической энергии и тем самым постоянно повышая планку. Вот, например, мы затратили этой самой энергии гораздо больше, чем они, в частности — на собственное обучение. Поэтому, в конечном итоге, и оказались на ступеньку выше, хотя грань, их разделяющая, довольно эфемерна с точки зрения Разума более высоких порядков. Мы уже в состоянии оперировать абстрактными понятиями, правда, это чисто человеческое представление, на самом же деле не такие они и абстрактные, скорее наоборот, вполне конкретные действия со вполне конкретными материями. Они тоже поднимутся на нашу ступень, но им нужна будет помощь, и я им помогу. Что же до нас четверых, то здесь еще проще — каждый может проделывать все те штуки, которыми забавлялись пилоты, причем легко и непринужденно, но до сих пор ни у кого даже не возникло подобного желания. Мы были заняты более серьезными мыслями, да и времени прошло — всего ничего.
— Мальчишки, — добродушно пробасил Бородин. — Хотя я их очень хорошо понимаю.
— И как же вы собираетесь им помочь? — заинтересовался Терехов.
Черты Вивьен неуловимо исказились и снова стали прежними. Как будто легкая рябь пробежала по зеркальной поверхности воды.
— Я не могу выразить это словами, — мягко сказала она. — Я просто знаю, что могу это сделать. Я получила такую способность, которая, грубо говоря, называется — замыкать круг. Я — Замыкающая Круг. Это легче показать, чем объяснить. Представьте, что вы водите хоровод, соедините руки, — она встала и шагнула к мужчинам, — а я возьму за руки крайних.
Всё закончилось, не успев начаться, в тот краткий миг, вместивший в себя прошлое, настоящее и будущее четверых человек, когда они ощутили прикосновение к своим ладоням ладоней друзей, и снова неуловимая рябь передернула теперь уже все пространство кабинета.
«Путь начат, - мысленно произнесла Вивьен и почувствовала тройное ментальное прикосновение, отчетливо теплое и располагающее. — То же самое мне надо совершить с пилотами».
«Не сейчас, - отозвался Ли. — Еще не сейчас. Пусть они немного подрастут».
Глава 4
Четырехзвездный генерал Фредерик Хоуп еще раз перечитал несколько скрепленных степлером листочков и теперь уже гарантированно пришел в серьезное замешательство. Было от чего. То, что лежало перед ним, по сути, являлось недельным дайджестом рапортов, ежедневно поступающих из бернского Центра проекта ПП. Исключение составлял последний, сегодняшний, отчет. Он был приведен без сокращений, и из него следовало, что пересечь границу Солнечной системы не удалось ввиду появления на пути ПП-1 непреодолимой преграды, условно названной «Сферой». Все попытки превозмочь неожиданное препятствие окончились провалом. Наблюдатель в Берне настоятельно рекомендовал немедленно доложить обстановку Президенту и срочно принять меры для выяснения мельчайших подробностей испытательных полетов. Манера изложения явственно говорила о том, что наблюдатель нервничал. Причем нервничал сильно. Это состояние передалось и генералу, и хотя за пятьдесят лет безупречной службы он научился никоим образом не выдавать своих эмоций, тем не менее, его правая рука жила сейчас отдельной жизнью — «Паркер» выписывал на полях отчета неровные восклицательные и вопросительные знаки. Наконец, предварительная стадия ознакомления с бумагами завершилась, информация кое-как улеглась в положенные ей ячейки генеральской памяти, а сам он, слегка помедлив, надавил на клавишу селектора.
— Слушаю, сэр, — послышался голос полковника Редфорда.
— Насколько я помню, Кевин, — сказал Хоуп, — все наши наблюдатели в НАСА и в бернском Центре, а также аналитическое подразделение нашего Комитета подчиняются непосредственно вам?
— Да, сэр.
— В таком случае жду вас с подробностями через пять минут.
Хоуп снова пробежал глазами последний листок. В свои шестьдесят девять лет, несмотря на глубоко въевшуюся привычку беспрекословно подчиняться приказам вышестоящего начальства, он сохранил способность абсолютно логично мыслить и связывать едва заметные причины и следствия явлений, казалось бы, не имеющих никакого отношения к основному предмету его интереса. За это его и ценили в Вашингтоне. Вот и сейчас, слегка пригладив кончиком мизинца седую бровь, он подумал: «Неужели самые худшие и многолетние мои подозрения оправдались? Блокирована не только и не столько Земля, но вся Солнечная система. Значит, развязка уже близко? Или нам просто отсекли дорогу к звездам? Если они способны на такое, тогда мы со своими ПП им все еще не соперники…»
Дверь мягко открылась, и в кабинет бесшумно скользнул Кевин Редфорд.
— Прошу вас, полковник, — Хоуп кивнул на ближайшее из располагавшихся вокруг обширного стола кресло и, подождав, пока его подчиненный завершит необходимые действия, двумя пальцами приподнял релиз и напряженно спросил. — Что вы обо всем этом думаете?
— Мне кажется, то же, что и вы, сэр, — осторожно ответил Редфорд, глянув на бумаги — Я слишком хорошо знаком с материалами «Голубой книги».
— Тогда докладывайте, — жестко сказал генерал. — Четко, сжато, концептуально. С момента обнаружения неизвестной преграды время работает против нас.
Полковник уложился в двенадцать минут, обрисовав в мельчайших деталях всю ситуацию, создавшуюся к настоящему моменту на Базе ПП, и подчеркнув при этом, что информация предоставлена сотрудником Комитета в Берне и может, мягко говоря, не совсем соответствовать действительности.
— В чем конкретно? — спросил Хоуп.
— Аналитики считают, сэр, — немедленно ответил Редфорд, — что необходимо обратить особое внимание на два обстоятельства. Первое — возврат ПП в точку старта. Это говорит о том, что на аппарат было оказано целенаправленное воздействие. Второе — поведение испытателей после полетов, которое можно отчетливо видеть на записи вчерашнего собрания научного персонала и сотрудников Базы. Поведение неадекватно всем более ранним наблюдениям. Следовательно, воздействие было оказано и на людей.
— Как вы это определили?
— Существует много способов, сэр. Смею вас заверить, что у нас в руках находится один из самых совершенных. Наши аналитики совместно с программистами и психологами, лучшими из тех, кого мы сумели найти и привлечь к нашей работе, создали некий информационный продукт для снятия с человека или его изображения наиболее полных психо-энерго-эмоциональных характеристик. «Слепок души», так сказать. Так вот, новые характеристики испытателей не соответствуют снятым с них ранее. Даже их глаза… Не надо быть специалистом-психологом, нашего с вами опыта вполне достаточно, чтобы, глядя в их глаза, можно было понять, что они знают гораздо больше того, что говорят…