— Товарищ Чистяков! Ориентир два, вправо 50, выше 20 — что здесь обнаружила наша разведка? — спросил Толбухин.
— Это разрушенный хутор. Сейчас там опорный пункт противника.
— Все цели пристреляны?
— Так точно!
Федор Иванович, живо взглянув на Неделина, сказал:
— Митрофан Иванович! Как вы думаете, мы не очень раскроем наши планы, если проверим их правильность стрельбой хотя бы по одному снаряду от каждого дивизиона?
— Нет, не раскроем, — ответил Неделин.
— Ну что ж, товарищ Чистяков, прикажите: один снаряд от первых дивизионов полков по этому опорному пункту.
Через две минуты три гаубичных снаряда накрыли цель.
— Хорошо, — сказал Алексей Сергеевич Желтов. — Поражать плановые цели они готовы. А как обучены артиллеристы стрельбе по незапланированным целям? Разрешите, Федор Иванович, поставить им такую задачу?..
Через несколько минут и другие цели, выбранные Неделиным, были уничтожены.
— Молодцы артиллеристы, — сказал Толбухин...
3. РУКОВОДСТВО АРТИЛЛЕРИЕЙ В ХОДЕ ОПЕРАЦИИ
По установившейся с начала войны традиции перед каждой операцией проводились партийные и комсомольские собрания. Коммунисты и комсомольцы собирались обычно ненадолго, иногда на несколько минут, но их значение невозможно переоценить: чисто человеческая теплота, чувство товарищества, подъем, воодушевление — вот что характеризовало обстановку на этих собраниях. И замирало сердце, когда мужественный ветеран — вся грудь в орденах, едва сдерживая волнение, прерывающимся голосом говорил: «Один за всех, все за одного!», «Враг должен быть разбит, победа будет за нами!»
Так было и на партийном собрании штаба артиллерии 3-го Украинского фронта, которое проходило во второй половине дня 19 августа 1944 года. Заместитель командующего артиллерией по политической части полковник И.И.Мохначев рассказал коммунистам об интернациональном долге и освободительной миссии Красной Армии в странах Восточной и Юго-Восточной Европы, о сложившейся внутриполитической обстановке в королевской Румынии и царской Болгарии...
После партийного собрания Неделин отдал распоряжение о перемещении его оперативной группы на передовой командный пункт (ПКП) фронта в район Кицканского плацдарма, к Кицканскому монастырю. Сам же Митрофан Иванович подъехал, когда уже стемнело. Пройдя к телефону, он обзвонил командующих артиллерией армий. Близился рассвет. Но генерал Неделин продолжал работать.
Время шло. В полосах 37-й и 5-й ударной армий уже была произведена разведка боем, и командармы доложили командующему фронтом о готовности войск к переходу в наступление. Через считанные минуты начиналась операция — тяжелое физическое и моральное испытание для всех ее участников.
По указанию Федора Ивановича Толбухина над расположением вражеских войск появилась наша авиация. Бомбардировщики и штурмовики эскадрилья за эскадрильей устремлялись и наваливались на вражеские позиции.
За ударами авиации наблюдали генералы Толбухин, Бирюзов, Неделин, Судец, находившиеся на ПКП. Федор Иванович пристально взглянул на следившего за небом командующего 17-й воздушной армией и поинтересовался:
— Чьи это соколы, товарищ Судец?
— Бомбардировщики, товарищ командующий, — 244-й бомбардировочной авиационной дивизии подполковника П.В.Недосекина, штурмовики — 10-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии гвардии генерал-майора авиации А.Н.Витрука, а истребители — 288-й истребительной авиационной дивизии полковника Б.А.Смирнова, — ответил генерал-полковник авиации В.А.Судец.
— Отлично работают! — похвалил Федор Иванович и, переведя взгляд на генерала Неделина, спросил его: — Ну а как артиллерия — готова?
— Давно готова, товарищ командующий! Ждем только вашего разрешения, чтобы подать сигнал на открытие огня, — доложил Митрофан Иванович.
— Подавайте...
Генерал Неделин посмотрел на часы — 7.58. Ровно в 8 часов утра 20 августа 1944 года все пространство вокруг Кицканского плацдарма потряс мощный сокрушающий залп. Одновременно загрохотали тысячи орудий и минометов. Под ногами стоявших в блиндаже генералов и офицеров дрожала земля, сквозь смотровую щель врывался поток воздуха, образовавшийся от массированных взрывов на переднем крае обороны противника. Небо сплошь заволокло дымом и пылью. От гари и копоти потемнела трава.
Спустя 55 минут командующий артиллерией подал сигнал на перенос огня в глубину обороны. В это время бойцы, занимавшие первую траншею, открыли интенсивный ружейно-пулеметный огонь, с помощью искусно сделанных чучел имитируя подготовку к атаке. Враг, решив, что она сейчас последует, сконцентрировал на передовой крупные силы и начал вести ответный огонь, впустую расходуя боеприпасы. Подразделения противника вышли из надежных укрытий и заняли более уязвимые позиции, по которым через 15 минут ударили наши орудия.
В 9 часов 45 минут поднялась советская пехота и устремилась вслед за танками к переднему краю обороны противника. Артиллерия, используя метод огневого вала и последовательного сосредоточения огня, поддержала эту атаку. Неделин с облегчением вздохнул: батальоны ворвались с первую вражескую траншею, затем преодолели вторую, третью.
И только после этого в расположении боевых порядков наступающих стрелковых полков начали рваться одиночные снаряды. Митрофан Иванович быстро определил, что огонь ведут отдельные орудия. Ему было совершенно ясно, что основная, наиболее укрепленная и оснащенная артиллерией линия обороны фашистов уничтожена. Он незамедлительно связался по радио с командирами экипажей дежуривших в воздухе самолетов-корректировщиков и отдал им распоряжение засечь ожившие огневые средства противника и передать установленные координаты на огневые позиции артиллерийских полков.
Через несколько часов начальник разведывательного отдела штаба артиллерии Э.А.Инашвили доложил генералу Неделину показания пленных:
«От страшного артиллерийского удара мой полк потерял почти всю материальную часть» (начальник штаба артиллерийского полка немецкой пехотной дивизии).
«Такого сильного огня я еще никогда не видел и не переживал. Ваша артиллерия уничтожила моих солдат, подавила орудия и нарушила связь с командованием и соседями» (командир батареи артиллерийского полка немецкой дивизии).
«Я старый артиллерист и должен прямо сказать, что русская артиллерия действовала превосходно. При ее поддержке вашим танкам и пехоте удалось почти без потерь подойти к нашей обороне и даже прорваться на огневые позиции моих дивизионов» (командир артиллерийского полка румынской пехотной дивизии).
«Когда закончился артиллерийский налет, от моей роты осталось только 14 человек. Весь наш батальон фактически уничтожен» (командир роты пехотного полка немецкой пехотной дивизии).
«Сегодня в 8 часов утра русские открыли по нашим позициям убийственный огонь из орудий, минометов и „катюш“. Я никогда в жизни не испытывал такого ужаса. Нас словно ураганом повалило на дно траншей. Мы лежали, боясь поднять голову. Многие солдаты обезумели и бились головой о землю. Мне казалось, что происходит землетрясение. Ваши орудия стреляли очень метко» (солдат 1-й роты пехотного батальона румынской горнострелковой дивизии).
Митрофану Ивановичу эти показания были по душе. Ему было радостно, что титанический труд, вложенный им лично и всем аппаратом управления фронта в подготовку операции, принес желаемые результаты.
К исходу 20 августа войска 37-й и 46-й армий продвинулись на 10-12 километров и создали условия для ввода в прорыв подвижных соединений фронта. Механизированные корпуса совершили маневр в ночь с 20 на 21 августа. Под гул артиллерийских орудий и треск пулеметных очередей они переправились на западный берег Днестра. Построившись в две колонны, танки и машины впритык друг к другу шли на самых низких скоростях.