– Вы любите, когда продаются записи. Я не вернусь до понедельника, Ровена. Я узнала, что моя лучшая подруга выходит замуж в пятницу, и я должна быть у нее на свадьбе.
– Но ты обещаешь вернуться в понедельник? О’кей. Отлично. Мы закажем тебе билет на «конкорд» на воскресенье. – Голос Ровены звучал удивительно спокойно.
– Но ты понимаешь, что я не смогу вернуться к концерту в Кливленде?
– Нет проблем. Это под контролем.
Амелия свела брови вместе. Не иначе кто-то подсыпал чего-то Ровене в чай.
– Так ты хорошо отдыхаешь? – спросила Ровена.
Амелия подтвердила.
– А может, ты окажешь своему любимому менеджеру крохотную услугу?
– О нет! Ровена, если ты собираешься попросить меня о чем-то более существенном, то я скажу решительное «нет»!
Ровена тут же перестала разыгрывать из себя паиньку:
– Ах вот как! Не забывай, что ты многим нам обязана!
– Я вам обязана? – ахнула Амелия не веря собственным ушам. – Да у вас не будет работы без меня!
– Ошибаешься, Амелия, – возразила Ровена. – Ты не самая большая рыба в моем садке.
– В самом деле? На прошлой неделе я была самой раскупаемой певицей на земле! Скажи мне, Ровена, какая рыбина, по-твоему, крупнее в эти дни?
– Трейси Хостелли, – без колебаний сказала Ровена.
– Этот старый шептун?
– Этот чрезвычайно богатый шептун, – поправила ее Ровена. – И весьма влиятельный. Господь знает, что ты не заслуживаешь этого, Амелия, но он хочет, чтобы ты подпевала ему в одной из его новых композиций. Он сейчас записывается в Лондоне, и слава Богу, что тебя угораздило отправиться именно туда, а не на какой-нибудь остров в Шотландии. Так что ты находишься в нужном месте и в нужное время и способна сделать работу. Я записала тебя на завтра на утро. Это будет происходить в студии «Слоновий глаз». И займет не больше чем полдня.
– А если я не захочу это делать?
– Дорогая, здесь, на Восточном берегу, существует пословица: что взлетело, должно приземлиться. Очень даже скоро ты, вероятно, будешь радоваться тем гонорарам, которые принесет тебе этот единственный номер. В особенности если ты перестанешь вести себя как капризный ребенок.
Глава 7
Все было решено. Перед тем как вечером лечь спать, Амелия совершила необычное для себя действие – нажала на кнопку будильника и в девять часов утра уже находилась в приемной «Слоновьего глаза». Помощник менеджера студии был настолько потрясен появлением живой звезды в столь раннее время, что никак не мог понять, что она просит его принести чашку чаю.
Трейси Хостелли – это было его настоящее имя – опаздывал. Люди из его окружения возмущались, что он назначил столь ранний сбор, явно не собираясь поспешать. Пока Амелия потягивала чай с двумя кусками сахара – о чем она не просила, – менеджер Хостелли со все возрастающим раздражением отвечал на телефонные звонки. Похоже, каждый из них исходил от какой-нибудь расстроенной девицы с разбитым сердцем.
– Нет, Марион, я не знаю, где он находился прошлой ночью. Я его менеджер, а не его мама. Он сказал, что позвонит тебе? В таком случае, я уверен, у него есть отличное объяснение, почему он это не сделал… Нет, я не знаю, встречался ли он с какой-нибудь девицей… Об этом поинтересуйся в бульварных листках.
Повесив трубку, менеджер Хостелли посмотрел в сторону Амелии и выразительно вскинул брови.
– Черт бы побрал этих баб! Ведь ни одна не поинтересуется мной! Летят как мухи на говно. Ты тоже собираешься втрескаться в него?
– Постараюсь не допустить этого, – ответила Амелия.
И вдруг в комнате воцарилась тишина. На пороге появился Трейси Хостелли с гибкой, хотя и пышных форм, блондинкой. Он небрежно бросил красный велюровый плащ помощнику инженера и поцеловал изумленного менеджера в лысину.
– Простите за опоздание, все простите.
– Ничего, Трейси, – ответил менеджер и строго посмотрел на музыкантов, подавляя ропот недовольства.
Амелия взглянула на часы. Хостелли опоздал на целый час. Она могла бы еще поспать. Разница во времени давала себя знать.
– Приступим к работе? – Хостелли направился в четвертую студию, и все окружение покорно последовало за ним, словно племя Моисея, шагающее по дну расступившегося Красного моря. Амелия взяла свою сумочку и пошла за ними. Трейси Хостелли! Ну и позор! Он даже не обратил внимания на ее присутствие.
В студии Хостелли сел на один из стульев за огромным столом. Менеджер сел рядом. Блондинка уселась по другую руку от Хостелли. Инженер, которого блондинка лишила привычного места, нервно засуетился и стал трогать кнопки управления на столе.
– Короткая конференция, – объявил Хостелли, жестом приглашая музыкантов приблизиться к столу.
Музыканты столпились перед столом, бормоча что-то об условиях работы и сверхурочной оплате. Амелия присоединилась к ним. Она кивнула парню, которого узнала, – это был ударник, принимавший участие в записи ее композиции пару лет назад. Он кивнул ей в ответ и покраснел.
– Все верно, – начал Хостелли. – Как вы знаете, у меня мало времени, чтобы сделать этот альбом. Я улетаю опять в Штаты в воскресенье и хочу, чтобы все было о’кей до моего отъезда. Это означает, что я требую от вас полной концентрации, леди и джентльмены, полной отдачи делу. Надеюсь, что все на месте. Давайте пересчитаем по головам. Мартин… Лестер… Энди… рад видеть, что ты в добром здравии опять. Кто еще? Голоса поддержки?
Хостелли посмотрел в упор на Амелию и одновременно мимо. Все в комнате повернулись, чтобы разглядеть ее.
– Ты певица? – спросил Хостелли.
– Да, – с негодованием ответила Амелия. – Я певица. – Наверняка она была вполне узнаваема без макияжа.
– Я полагал, что я спросил имя, – обращаясь к менеджеру, театральным шепотом произнес Хостелли.
Шумок пробежал среди музыкантов, которые хорошо знали, что более звучным именем в шоу-бизнесе обладала только Мадонна. Амелия почувствовала, что заливается густой краской. Хостелли пригладил волосы и противно усмехнулся.
– О’кей. Пошли, – сказал он, указывая рукой направление. – Я первым запишу свою партию.
Амелия вся кипела и страшно злилась на Ровену. Она вспомнила слухи о том, что Трейси Хостелли не мог выйти на сцену без того, чтобы кто-то из девиц, представляющих группу поддержки, не сделал ему перед этим минет. При этом он заявлял, что это снимает с него напряжение и одновременно улучшает ему голос. Может, он думает, что контракт Амелии распространяется столь же далеко? Это же надо так суметь изобразить, будто он не знает, кто она! Даже если он не слышал ни одной ноты из ее репертуара, что вряд ли вероятно, он должен был по крайней мере видеть портреты Амелии, которыми были обклеены все стены в офисе Ровены.
Из комнаты записи до Амелии доносилось сдавленное завывание, за которым следовали приступы кашля. Хостелли издавал звуки умирающего кота уже почти два часа. Блондинка, которую он привез с собой, все еще сидела за столом, подпиливая себе ногти в опасной близости от кнопок управления.
Внезапно она нажала кнопку, и это позволило инженеру поговорить с артистом через звуконепроницаемую перегородку.
– Я устала, дорогой, – заявила она поразительно сдавленным голосом. Даже не верилось, что такой голос может принадлежать обладательнице столь красивого лица. – Я прогуляюсь по магазинам.
– О’кей, дорогая. Увидимся позже. – Хостелли не без раздражения помахал рукой из своей стеклянной камеры.
Блондинка проскользнула мимо расположившихся на полу гитаристов, которые воспользовались возможностью заглянуть ей под юбку. Амелия не сомневалась, что блондинке это доставило удовольствие. Гм… Вкус Хостелли вряд ли позволял составить о нем высокое мнение. По крайней мере если взять Гвидо – у него есть и обаяние, и ум, и остроумие. А эта блондинка явно одноразового пользования. Заявив, что она устала наблюдать за работой маэстро, она скорее всего подписала себе приговор.