Он ещё много чего рассказывал. О грядущих экзаменах, об отъезде Эммы, о том, как он скучает по отцу. Ему сейчас было просто необходимо выговориться. А сова идеально подходила на роль собеседника. Она всегда внимательно слушала его и даже кивала иногда, будто всё прекрасно понимала. Ласково гладила своими крылышками, прижималась к нему крепко-крепко, таким образом желая поддержать. Когда он рассказывал ей о своих проблемах, на душе становилось легко и спокойно. Вот и в этот раз он выложил ей всё как на духу. Пока он говорил, Минерва покорно слушала его, иногда понимающе кивала. Но в какой-то момент она вдруг взметнулась в воздух и начала громко ухать. Норман непонимающе посмотрел на неё. Когда же она полетела к столу, он удивился ещё больше и недоумённо последовал за ней. Такое поведение совы обескуражило его. Она никогда раньше себя так не вела. Обычно Минерва была очень спокойной и ласковой, она даже спала по ночам. А тут ни с того ни с сего взлетела и начала себя так странно вести. Норману хотелось понять, в чём же причина такой резкой смены поведения.
— Что такое, Минерва? Что ты хочешь мне показать? — недоумевающе вопрошал Норман, подходя вместе с совой к письменному столу.
Минерва продолжала взволнованно ухать. Она явно пыталась что-то ему показать, но Норман не понимал, что именно. Тогда она подлетела ближе к столу и стала вытягивать из подставки перьевую ручку. Норман с недоумением наблюдал за ней, силясь осмыслить её действия. Когда Минерва достала ручку, она бросила её на стол и стала вытаскивать из стопки бумаги один листок. Вот тогда-то до Нормана и дошло, что она хотела ему показать. Она предлагала ему написать письмо с признанием. Ну конечно, как же он сам до этого не додумался? Ведь любовное письмо — это тоже очень романтично. Как раз то, что ему нужно.
— Боже, Минерва, ты гений! Не знаю, что бы я без тебя делал… — с нескрываемой радостью в голосе произнёс Норман. Он настолько расчувствовался, что даже подхватил сову на руки и закружился вместе с ней по комнате.
Когда же он наконец остановился, то сел за стол и сразу же начал писать. Он был настолько воодушевлён предложением Минервы, что к нему мгновенно вернулись все силы. Теперь он был готов пытаться и дальше. И все свои силы и энергию потратил на написание письма. Он писал и зачёркивал, писал и зачёркивал, писал и зачёркивал, наверное, раз десять, если не больше. Потратил более десятка чистых листов, пока не достиг идеального результата. Но, даже несмотря на все возникшие при написании письма трудности, он был доволен проделанной работой. Он гордился тем, что смог написать именно такое письмо, какое он и хотел. В нём он передал именно все те чувства, которые испытывал к Эмме уже долгие годы, и сейчас это было самое главное. Теперь ему оставалось только передать его ей, а остальное за малым. Но это уже утром, а сейчас ему нужно было ложиться спать.
***
Сегодня впервые за последнее время Норман шёл в школу в хорошем настроении. Он даже насвистывал себе под нос какую-то незамысловатую песенку, пока шагал по улице. Казалось, он даже был готов начать подпрыгивать на месте от возбуждения. Настолько он был счастлив и воодушевлён. Ведь он придумал идеальный способ признаться Эмме так, чтобы точно ничего не испортить. Не без помощи Минервы, конечно же. Если бы не она, он бы и в жизни не додумался написать любовное письмо. Как же всё-таки хорошо, что у него есть такая умная сова. И теперь именно благодаря ей он сможет всё рассказать до того, как Эмма уедет. И Норман был ей искренне за это благодарен. Минерва подарила ему последний шанс признаться Эмме в любви, и потому он просто не мог его упустить. Да и он был уверен, что в этот раз всё пройдёт идеально. Ведь, в конце концов, что может пойти не так с письмом?
Заходя в свой класс, Норман сразу же начал осматриваться в поисках Эммы. Приходил он всегда раньше всех, поэтому большинство парт пустовали. В том числе и место Эммы. Но её сумка висела на стуле, а это означало, что она уже пришла. Норман даже удивился такому. Ведь обычно Эмма приходила ближе к началу урока, а иногда и вовсе опаздывала. Но сегодня она пришла по необыкновению рано. И это значило, что у него есть всего лишь несколько минут до конца перемены, чтобы успеть вложить письмо до того, как она придёт.
Осознавая это, Норман не стал медлить. Ещё раз осмотрев класс и убедившись, что в нём пока никого нет, он быстро направился к парте Эммы. На ходу он стал доставать из сумки письмо. Он несколько нервничал, поэтому сделать это было трудновато. Сначала пальцы подрагивали, из-за чего он не мог расстегнуть собачку, потом он долго искал сам конверт. От нахлынувшего волнения он даже забыл, в какой именно отсек его положил. Из-за этого пришлось задержаться, чтобы его найти. Но, в конце концов, он вспомнил, куда именно его всунул, и потому смог справиться с этим быстро. Когда же он достал конверт, то подошёл к парте и задумался, куда можно было бы его положить. Учитывая, что выбор у него небольшой. Либо сумка, либо сама парта. Оставалось только выбрать, что подойдёт лучше. Ему нужно было подобрать такое место, в котором письмо находилось бы в безопасности, чтобы никто другой не нашёл или не вытащил его.
«Так, если я положу его в парту, то его будет легко найти. К тому же Эмма сидит не одна, и её соседка обычно приходит раньше, поэтому она тоже может найти письмо первой, — рассуждал про себя Норман, задумчиво вертя в руках конверт с письмом. — Лучше всего будет положить его в сумку. Там его никто не найдёт, и Эмма сможет прочитать его первой»
Решив именно так, Норман стал осторожно открывать сумку Эммы. Пока он делал это, то время от времени воровато оглядывался, надеясь, что в кабинет никто не зайдёт. К его счастью, школьники подтягивались ближе к началу урока, и потому коридоры были пока что полупустыми. Соответственно, и в класс тоже никто идти не собирался. Но это не значило, что он должен расслабляться. В любой момент могла вернуться Эмма, а потому ему нужно было спешить. Вот он и поторопился. Открыв, наконец, сумку, он выбрал нужный отсек и всунул письмо туда. Он знал, что там оно будет лежать на самом видном месте и Эмма его точно заметит. Поэтому он мог не беспокоиться о его безопасности. В последний раз осмотрев сумку и закрыв её, он облегчённо вздохнул и уже собрался возвращаться к своему месту, однако остановился, потому что услышал знакомый голос у себя за спиной.
— Норман? Что ты делаешь?
Норман сглотнул застрявший в горле ком.
— Э-Эмма… — с трудом выдавил он, медленно поворачиваясь к ней. Позади него и правда стояла Эмма. И выглядела она крайне удивлённой. — Я… Ну, я это… — он замялся, не зная, что ответить. Он ведь совсем не ожидал, что она вернётся так рано, поэтому растерялся.
— Норман, ты что, рылся в моей сумке? — обескураженно спросила Эмма, заставляя его ещё больше занервничать.
— Нет-нет, что ты! — Норман зажмурился и активно замотал головой. — Я просто… Я просто заметил, что твоя сумка расстёгнута и решил застегнуть её, вот.
— Правда? Как странно, а я совсем и не заметила… Тогда спасибо, — Эмма мило улыбнулась и подошла к нему. В этот момент Норман искренне радовался тому, что тогда в кафе ему удалось успокоить её. Ведь если бы он этого не сделал, она бы сейчас ему не доверилась.
— Да не за что, всегда обращайся. А теперь, если позволишь, я пойду готовиться к уроку, — он натянуто улыбнулся ей в ответ и засеменил к своей парте. Мысленно он надеялся, что она прочитает письмо как можно скорее.
***
Во время уроков Норман на удивление был активным. Он начал часто отвечать, выходил к доске и решал тесты на отлично. Да и в принципе сегодня он выглядел бодрее, чем обычно. Это было хорошо заметно, особенно после того, как он несколько дней подряд приходил в школу подавленный и невыспавшийся. Друзья видели эти изменения в нём, и они не могли их не радовать. Всё же, за Нормана в их компании переживали. Особенно Эмма и Рэй. Последние вообще знали его ещё с самого детства, а потому беспокоились больше всех. Всё-таки Норман всегда не отличался особым здоровьем и часто болел. Когда они были маленькими, Эмма и Рэй постоянно бегали к нему, когда он валялся дома с простудой или гриппом, даже если знали, что их не пустят. И они волновались за него до сих пор, даже когда он стал взрослым и самостоятельным. Они просто не могли по-другому. Особенно с Норманом, который вечно забывал зонт или обед дома. В этот раз они тоже переживали за него, ведь никогда раньше не видели его настолько подавленным и разбитым. Но сейчас с ним всё было хорошо, и потому они наконец успокоились. По крайней мере, Эмма уж точно.