Когда Норман думал обо всём этом, у него внутри нарастали смешанные чувства. Злость, обида, разочарование… Всё это захлёстывало его огромной волной, с которой было трудно справляться. Но он всё равно пытался. Сжимал руки в кулаки, стискивал зубы и сдерживал нарастающее эмоции, не позволял им вырваться наружу. Понимал, что сейчас не время и не место. Сегодня слишком ответственный день, чтобы давать волю таким эмоциям. Он должен держать себя в руках, даже если очень тяжело. Потому что от этого экзамена зависела вся его дальнейшая жизнь. Он просто не мог оплошаться.
— Норман, ты чего здесь стоишь? Тебе что, плохо? — Норман настолько увлёкся своими мыслями, что даже не заметил, как к нему подошла Эмма, из-за чего вздрогнул, когда услышал её голос. Переведя на неё взгляд, он лишь облегчённо вздохнул и натянуто улыбнулся.
— Да нет, что ты, со мной всё в порядке. Я просто немного задумался, — сказал он, стараясь звучать как можно бодрее и увереннее. Как только Эмма открыла рот, чтобы спросить что-то ещё, он добавил, предугадав её следующий вопрос: — Я чувствую себя просто превосходно и полностью готов к экзамену.
— Ты уверен, что справишься? Ты не выглядишь так, будто готов, — она с подозрением посмотрела на него. Она в свете последних событий не очень ему доверяла, и он прекрасно это понимал. Однако он продолжал уверенно держаться. Пытался, по крайней мере.
— Ну конечно, — он снова улыбнулся, и в этот раз у него получилось гораздо правдоподобнее. — Пойдём, Эмма, а то экзамен скоро начнётся. Все уже готовы, мы одни остались, — сказал он и взял её за руку, после чего, так ине дав ей ответить, потянул за собой в классную комнату.
Пока они с Эммой шли к свободным местам, Норман прокручивал в голове множество мыслей. Он думал о том, что будет после экзамена. О том, что будет с ним после того, как Эмма уедет. И картины, которые выстраивались у него в голове, ему совершенно не нравились. Ему хотелось бы всё исправить, но он понимал, что сейчас это просто невозможно. Уже слишком поздно менять что-либо. Он опоздал. И осознание этого давило на него, душило, не давало нормально думать. Не успокаивала даже мысль о том, что они с Эммой всё равно будут общаться. Он понимал, что их контакт, скорее всего, не продлится слишком долго. Рано или поздно у неё начнётся другая, своя жизнь, в которой ему, Норману, не будет места. Но, тем не менее, он старался гнать от себя мрачные мысли. Он понимал, что сейчас всё, на чём ему нужно сосредоточиться, — это экзамен. И он упорно пытался очистить разум, оставить место только для тестов и сочинений.
Сделать это, правда, оказалось гораздо сложнее, чем он думал, но он всё равно пытался. Пытался, когда шёл вместе с Эммой к свободным местам. Пытался, когда раскладывал вещи из сумки. Пытался, когда объявили начало экзамена. И со временем у него даже что-то получилось, пускай и не без труда. Хотя бы ненадолго, но он смог отогнать от себя гнетущие мысли, чему был непомерно рад. И после того, как его разум хотя бы на немного очистился от всего ненужного и мешающего, он наконец приступил к экзамену.
***
Норман определённо завалил. После того, что случилось в классной комнате, он в этом не сомневался ни на секунду. Нет, у него не случилось истерик, нервных срывов или обмороков. Он просто не смог нормально сосредоточится на экзамене. Первое время, конечно, всё шло хорошо, он даже смог решить несколько тестов. Но потом мрачные мысли снова настигли его, накрыли огромной волной и заполнили голову. Он отчаянно пытался отогнать их, сосредоточиться на экзамене, но все его попытки, к сожалению, оказались тщетными. До самого конца экзамена он писал буквально наобум. Хотя задания, на самом деле, ему попались очень лёгкие. Если бы Норман не переживал и не нервничал, то смог бы быстро с ними справиться и уже давным-давно сидел бы дома. Но, увы, его мысли были забиты совершенно другим, а потому он просидел в классе чуть ли не дольше всех остальных. Из-за этого он был полностью уверен, что завалил. Тем более, что он почти не думал над ответом, просто писал первое, что придёт в голову.
Когда Норман вернулся домой, то он почти сразу же пошёл к себе в комнату, где обессиленно рухнул на кровать. Он даже не сказал отцу, что вернулся, хотя тот специально взял на сегодня выходной, и потому ждал его дома. Он чувствовал себя отвратительно. Те несколько часов, что он провёл на экзамене, отняли у него абсолютно все силы. Его добивало ещё и осознание того, что после оглашения результатов Эмма уедет. Возможно, надолго, а возможно, навсегда. А он, дурак такой, упустил все шансы признаться ей. А ведь Рэй неоднократно говорил ему, чтобы он поторопился, пока ещё не стало поздно. Говорил, что если он опоздает, то уже навряд ли сможет ей признаться. И он, чёрт подери, как всегда оказался прав. Норман сейчас чувствовал себя настоящим идиотом. Потому что экзамен уже закончился, он так и не признался Эмме в любви, а Рэй как обычно оказался прав, но он, Норман, просто его не послушал. О чём сейчас искренне жалел.
— Идиот… — прошептал он, обхватывая плечи руками. — Идиот, идиот, идиот, идиот… Ну какой же я идиот… — он крепко зажмурился и уткнулся носом в подушку. — Чёрт, ну вот почему я его не послушал… Придурок, придурок, придурок, какой же я Невозможный придурок…
— Норман? Ты уже вернулся? — дверь вдруг приоткрылась, и в комнату заглянул отец. Услышав его голос, Норман вздрогнул. К нему только сейчас пришло осознание того, что он так и не сказал папе, что пришёл домой. В сердце кольнул укол стыда.
— Угу… Прости, забыл сказать, пап… — Норман приподнялся с кровати и посмотрел на отца, виновато улыбнувшись. Джеймс выдохнул и прошёл к нему, после чего присел рядом.
— Норман, скажи мне, что происходит? — непривычно серьёзно спросил он и заглянул ему прямо в глаза. — Почему ты так странно себя ведёшь? Почему не рассказываешь мне ни о чём? И не надо говорить, что дело в экзамене. Я же вижу, что тебя беспокоит что-то другое. Это Эмма, да?
Норман закусил губу и низко склонил голову. В уголках его глаз появились прозрачные капельки слёз. Его папа как всегда был проницателен. Он всегда хорошо читал его, как бы Норман ни пытался скрывать от него что-либо. Вот и сейчас папа хорошо понял, что его беспокоит. Впрочем, наверное, это и так очевидно. В конце концов, Норман ещё с самого детства рассказывал ему, что он влюблён в Эмму. Да и их недавний разговор наверняка мог натолкнуть папу на определённые мысли. Но, в любом случае, отпираться сейчас просто бессмысленно. Да и не хотелось, если честно. Всё же, Норман слишком долго держал негативные чувства в себе. Ему было необходимо выговориться, выплеснуть эмоции наружу и освободить от них душу и сердце. А папа — самый подходящий человек для того, чтобы поделиться переживаниями и проблемами. Потому что он всегда мог помочь, поддержать или дать совет.
— Да, ты прав… — помолчав немного, негромко ответил Норман. Голову он так и не поднимал. — Всё дело в Эмме… Точнее, в том, что я не смог ей признаться… — он глубоко вздохнул и до боли закусил губу. После этого он ненадолго затих. Пока он собирался с мыслями, Джеймс покорно ждал его: он не хотел на него давить, и Норман был ему за это очень благодарен. Когда же он нашёл в себе силы продолжить, он сказал: — Знаешь, пап, я правда делал всё, чтобы рассказать ей… Хотел, чтобы она запомнила этот момент навсегда, чтобы всё было прямо как в кино… Но, знаешь, у меня так ничего и не получилось… — он грустно улыбнулся, и в этот момент по его щекам покатились слёзы. Однако он даже не думал их вытирать. Помолчав ещё секунду, он продолжил: — Знаешь, я так мечтал о том, что у нас будет семья, дети… Мечтал о домике у моря, большой собаке, мечтал увидеть Эмму в свадебном платье… А теперь всего этого не будет…
— Почему ты так в этом уверен, милый? — Джеймс мягко приобнял его за плечи, и Норман невольно прижался к нему, всхлипывая. — Эмма ведь пока ещё здесь и никуда не уехала. Ты всё ещё можешь ей рассказать. Почему ты не хочешь попробовать?
— Но я хочу, чтобы всё было идеально, чтобы этот день был для неё особенным… Хочу, чтобы у нас всё было именно так, как показывают в фильмах…